Название: Те, что взрывали здания.
Автор: Dina)
Бета: Lin.
Персонажи/пары: Сасори/Ино/Дейдара.
Жанр: ангст, психология, романтика, эротика, экшн.
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, возможен ООС.
Рейтинг: R.
Размер: миди.
Статус: закончен.
Саммари: что же еще делать с божеством, как не желать?..
От автора: после долгого молчания я наконец могу представить вам что-то действительно стоящее. Комментарии важны.
***Музыка: Cinema Bizarre – My obsession.
Глава 6.
Тихое утро.
You´re my obsession,
My fetish, my religion,
My confusion, my confession.
— Слушай, а почему именно это здание?..
Они завтракали в той самой полупустой и чистой кухне. Ино неумело готовила, но красиво сервировала их скромный стол. Она любила детали и иногда упускала суть. Сасори распахнул окно и посмотрел на обугленный город. Дейдара облокотился головой о стол, и Ино постоянно толкала его, принося новые приборы. Здесь не было шумящего радио и замусоленных стен. Даже если бы начался конец света, они бы вряд ли узнали об этом. Скорее увидели и почувствовали. Возможно, именно это и было их целью.
— Ха, забавно. Сасори-сама, мне кажется, вы выпадаете из времени... Столько лет среди творцов, а некоторые вещи всё еще остаются для вас непонятными.
— Это моя особенность. Я не столь чувствителен.
Ино бросила на него насмешливый взгляд, вновь возвращаясь к неумелой готовке.
— Раз уж вам интересно... За последние несколько лет этот город разросся до небывалых размеров. Тут и там идет строительство. Пригороды становятся концами города, центр перемещается в зависимости от постройки офисов... Всё это делается быстро и бездушно. Чисто для того, чтобы город стал огромным, но не красивым. Городом не для людей, а для офисных крыс, которым глубоко наплевать, какой вид открывается из окна их кабинета. Но здания всё так же проходят через множество рук. В частности архитектор вкладывает в постройку всего себя, точнее в ее проект. А то, что мы видим на бумаге, на огромнейшем стенде «Что вы увидите здесь через девять месяцев» и прочее... это одно. Это один шедевр, созданный десятками бессонных ночей. Но дальше этот проект попадает в руки бездарей-строителей, монтажников, заказчиков... Здесь урезать, убрать витражи — зачем нам авторские узоры?.. В конце концов от изначальной задумки остаются лишь общие очертания. Тень того, что должно было выйти. Наш город становится одной огромной тенью тех зданий, которые когда-то кто-то любовно создавал. А то здание, в котором мы сейчас живем с вами...
Дейдара усмехнулся, потом как-то не к месту рассмеялся и закинул руки за голову.
— Это здание построено точно по проекту. Оно проработано до мельчайших деталей. Кованый узор балкона, оттенок здания и то, почему тут больше зеленого, а не привычного нам голубого. То, что тут нет зеркальных стекол. Всё это здание — имитация старины. Красивая имитация. До последнего штриха имитация того, чего в этом городе уже не осталось. Наверняка было бы забавней сделать центр города именно здесь, у этого здания, чтобы показать людям, как было «раньше». Ну, до этих стеклянных коробок... Мой старый друг, о... мой теперь любимый подрыватель искреннее любил это здание. Оно поражало его. В этой постройке осталась душа каждого, кто когда-то проектировал ее. А наш друг тоже приложил руку к его строительству. Словом, это его мечта. Олицетворение всех его идеалов. Поэтому он не будет его трогать намеренно, мол, смотрите, всё будет продолжаться до того момента, пока весь город не преобразится! Но знаете, Сасори-сама... Судя по тому, какой вид открывается с крыши, мне начинает казаться, будто разместить это здание здесь было не простой случайностью. Со многих ли крыш вам раскинется весь город в своем закате?.. Сторонний наблюдатель за происходящим по ту сторону хаосом.
— Разве ты не думаешь, что это подло? Знать и не помогать. Не спасать никого. Если в вас играет гордость, если вы хотите устроить протест, то делайте что-нибудь... Делайте, а не разрушайте. Эти игры перестали быть забавными, — Ино указала на окно, за которым раз в день громыхал взрыв и очередное здание валилось вбок или вовсе крошилось в воздухе.
Город сходил с ума, город сходил с ума еще быстрее, чем эта троица. И, смотря на их странные беседы и видя, как за окном начинается апокалипсис, можно было принять их за нормальных.
Сасори был наблюдателем, и он желал, всей своей душой желал этого конца, этой последней феерии, которая, он уверен, настанет совсем скоро. Сасори желал, чтобы все они были ее свидетелями. И, раз уж он не мог выразить все свои чувства, хотел, чтобы все кожей прочувствовали каждое из тысячи неповторимых ощущений.
Все жители были в панике, правительство не знало, что делать, кроме как усиливать охрану, но здания продолжали взлетать на воздух. Дейдара, наблюдая своим внимательным взглядом за каждым взрывом, говорил, что их красота уже давным-давно растерялась, а самый главный подрыватель ушел в тень, оставляя неоконченную задумку в руках разъяренных творцов, которым наконец позволили создавать то, что они всегда хотели. В этой цепочке беспорядочных взрывов уже нельзя было найти виноватых...
Они чувствовали себя в безопасности, словно то, что происходит за окном, — всего лишь кинолента, потрясающая своей красотой и проработкой спецэффектов. Несмотря на привычность взрывов, они всё еще оставляли в душе странный осадок. Дейдара пытался тушить в себе прошлое, воспоминания, которые теперь пытались вырваться на свободу и показать ему всю драму его прошлой жизни. Сасори со странным и не свойственным ему замиранием сердца смотрел на гибель этого мира. На людей, которые его так привлекали и забавляли. Но то было забавой. Его настоящий мир уже давно был разбит между этими двумя творцами. Сасори аккуратно стягивал связывающие нити так, чтобы никакой апокалипсис не мог разделить их. Это было его слабостью... и от осознания собственной хрупкости становилось не по себе.
Боже, у него появилось нечто дорогое!
За вечной иронией и сарказмом трудно было разглядеть то, что настоящий его мир был воистину ценным. И в этой связи, в этой обреченности и игре, в которую он почти насилу втянул их, теперь разыгрывались самые тонкие спектакли. В конце концов, их было трое. И Дейдара, вечно с виду преданный и до невозможности податливый, на самом деле был бунтовщиком, который желал лишь Ино. Себе. Только себе. И Ино была слишком обособленной и отрешенной лишь на первый взгляд, из раза в раз всё крепче пытаясь связать их с Сасори запястья. Забавными были эти попытки, но еще более забавным был сам Сасори, который являлся точкой разлома и единения одновременно...
— Ино, этот мир сам себя губит, — протянул Дейдара и рассмеялся.
Он с любовью смотрел на девушку, протягивая к ней руки. Тонкими пальцами зарываясь в волосы, очерчивая скулы и линию губ. Он любовался ею. Сасори, всё так же стоящий возле окна, по своему обыкновению наблюдал за этой немой сценой, преисполненной надежды.
Ино бросила на Дейдару холодный взгляд и, резко убирая его руки, вышла из кухни.
До еды и сервировки уже никому не было дела.
— Да что делать с этой девчонкой?.. — сокрушился Дей, стукнув кулаком по столу.
Сасори вопросительно изогнул бровь.
— А что ты с ней хочешь делать?..
— Она воспринимает меня как дополнение. Не человек, так... аксессуар. И любая близость ее забавляет.
— Секс? Ну, всё просто. Ты касаешься ее шеи, она у нее особо чувствительная... шея и губы. Желательно, чтобы ты был сзади, дабы она могла представить меня. Вот тебе и вся близость.
— За кого ты меня принимаешь, черт возьми?! — Дейдара подскочил к своему красноволосому невольному хозяину.
— Тебя? Я принимаю тебя за мужчину, которому хочется трахнуть Ино.
— Идиот, — не в силах сказать ничего дельного, Дей вновь вернулся за стол.
Он устало смотрел то на стену, то на всё такого же спокойного Сасори, иногда, будто во вспышках озарения, хватаясь за голову.
— Ты спал с ней?
Сасори изумленно смотрел на сидящего, как будто не понимая, что вопрос был задан ему.
— Нет, такие вещи меня не привлекают.
Минут двадцать молчания постепенно сменились перемирием, странным и вынужденным. В прохладной кухне с видом на умирающий город они просидели до глубокой ночи, пока Дейдара уже не собрался спать.
Сасори махнул рукой, вновь возвращаясь к так полюбившемуся ему пейзажу.
Подрыватель аккуратно вошел в спальню. Ино свернулась калачиком во всё такой же рюшистой ночнушке. Он разделся и лег рядом, боязливо обнимая девушку за талию.
Мужчина рассматривал рассыпавшиеся по подушке волосы и вслушивался в тихое дыхание. Что-то чрезвычайно хрупкое сейчас было в его руках.
Он легонько провел пальцами по шее, спускаясь к плечам и еле ощутимо поцеловав один из выпирающих позвонков. Ино, проснувшись, удивленно и чуть сонно смотрела на блондина. В его ярких чертах она видела себя. Но ту — другую. Как будто она сама была лишь бледным отражением такого перенасыщенного оттенком Дейдары.
Мягкая улыбка тронула ее губы, она чуть сдвинулась, чтобы освободить место с краю, и вновь закрыла глаза, сплетаясь пальцами с пальцами Дея.
Сасори, кажется, так и не появился в спальне.
*
Дейдара всегда чувствовал превосходство Сасори над собой. Превосходство в эмоциях, словах и жестах, превосходство в глазах Ино и других людей. Сасори всегда был идеален, в то время как Дей являлся лишь скромным дополнением, психом, выпущенным на сцену лишь для того, чтобы подчеркнуть небывалое равнодушие этого мнимого бога. Раз за разом Дейдара, чья роль сводилась к образу верной собаки, которая была обязана служить, отгонял от себя столь неприятные ему мысли. Наигранное обращение, возвеличивание и преклонения, что были лишь сарказмом и прожигающей иронией, которую каждый из них чувствовал. Шавка-Дейдара изо всех сил протестовал против власти над собой.
Но он готов был преклонить голову перед этим самовлюбленным типом, если это помогло бы ему быть ближе к Ино. И по странной иронии жизни, случайности, что когда-то их и соединила, он и вправду преклонялся перед раздражающим его господином, чтобы на самом деле быть единственно верным лишь одной своей королеве — Ино.
Дейдара смотрел на эти преисполненные наигранностью жесты Сасори и почти жалкую преданность Ино, которая хваталась за тонкие нити снисхождения Хозяина и была готова отдаться ему в любую секунду. Любое его слово, любое его желание она выполняла с той феерией чувств, что мог испытывать только окончательно зависимый человек.
Дейдаре Ино дарила лишь улыбки, такие единственно добрые, но до ужаса печальные. В них он раз за разом читал извинения и мольбу. Что-то вроде: «Прости меня за то, что я его люблю».
Сейчас девушка казалась ему неимоверно хрупкой, засыпая в его объятиях уже вторую ночь подряд.
Каждый из них по-своему боялся происходящего за окном, хоть это и дарило те небывалые и доселе неиспытанные ими ощущения. В попытках убежать от реальности, о которой они так успешно мечтали, они растворялись в объятиях друг друга и этой странной связи.
Мир на троих, смотровая площадка апокалипсиса, мечта с видом из первого ряда...
Обособленность от того сумасшествия, о котором они так мечтали.
Увы, сбывшиеся мечты порой становятся самыми страшными кошмарами.
— Ино и я... Мы асексуальны. Наверное, это можно назвать именно так. К твоим вчерашним мыслям, да?.. Ино великолепна в своей недоступности. Если тебе будет проще... Скорее всего, ее изнасиловали. Я не вдавался в подробности. В любом случае за все шесть лет нашей выдуманной близости она никогда не хотела чего-то большего. Именно в этом и заключается наша связь. Она дорожит прикосновениями, редкими, но проникновенными. И слишком скептична к пошлости. Она считает желание животным чувством, инстинктом, который человек в себе должен подавить, если он хочет стать человеком...
— Забавно. Мы знакомы столько времени, нет... Мы столько времени живем в одном доме, едим одну и ту же еду и даже взрываем здания... и я ничего о вас не знаю. Как будто все шесть лет вы разделяли свой и мой миры.
Дейдара явно был взволнован, хоть это и довольно странно смешивалось с насмешливой улыбкой. Он был одновременно и обижен, и пропитан сарказмом. Смесь столь разных чувств рождала новые, еще неиспытанные ощущения.
— Ты не спрашивал. А я не знал, что тебя это может заинтересовать. Ты любовался Ино и превозносил ее. Но разве смертный желает божества?.. — Сасори как-то хрипло засмеялся и вытянулся на кровати в полный рост. — Приятель, это попахивает извращением. Хотя... если подумать, это похоже на человека. Что же еще делать с божеством, как не желать?..
Дейдара дернул плечами, замечая в движениях Сасори что-то слишком вальяжное, королевское, то, что не сможет изобразить обычный человек.
— Меня никогда не интересовало подобное, но раз уж мы заговорили на эту тему... Можешь обсудить это с Ино. Всё, начиная от ее асексуальности и заканчивая сексом. Втроем. Забавный будет разговорчик...
Сасори смеялся, а Дейдаре не оставалось ничего, кроме как в который раз чувствовать превосходство своего хозяина, которое читалось в каждом движении его пальцев, в каждом звуке его голоса.
*
Взрыв разорвал затянувшуюся тишину, наполненную их сбитым дыханием. Дейдара, и так слишком нервный и перенапряженный, казалось, совсем обезумел, услышав до жути знакомый грохот, который отзывался в организме характерной дрожью. Ино лежала между ними и, кажется, боялась двигаться. Она переводила полупустой взгляд то на одного мужчину, то на другого. Сасори, абсолютно сбитый с толку, рассматривал изгибы девушки, кажется, не в силах понять собственные чувства.
Снова между ними застыло неравенство. Всегда был главный, всегда был тот, кто управлял и кому подчинялись.
Дейдара лишь изредка ощущал собственное господство в их маленьком, но ужасно запутанном мирке.
И сейчас, когда Сасори казался полностью отрешенным, он мог наконец быть тем, кем он был.
Понимание, что его плотнические познания глубже, чем у Хозяина, приносило какое-то едва скрытое ликование. Ино, которая с минуту смотрела на Сасори, пытаясь найти ответ в глубине его коньячных глаз, всё же села рядом с подрывателем, абсолютно нагая, чуть удивленно и испугано прикоснулась к его шее, ключицам, обняла за плечи и почти неуверенно приникла губами к впадинке за ухом.
Дейдара чувствовал в ее движениях страх или волнение, он не хотел разбираться в чувствах этой девушки сейчас. В какой-то момент он чуть было не засмеялся от осознания того, что совершенно ее не знает. Всё со слов Сасори, всё со слов того, который обладал ей. Но она... сама Ино никогда не раскрывалась для него, никогда не откровенничала с ним и не находила в их связи ничего большего, чем забавную симметрию.
Дейдара медленно, но отчетливо понимал, что не желает копаться в ее прошлом. Что нет смысла понимать кого-то посредством прошедшего, что нет смысла ворошить то, что они все так старательно пытаются забыть.
Каждый по-своему.
Сейчас во взгляде Ино появился тот странный блеск, который никогда не был обращен к Дейдаре. Он даже на пару секунд был поражен этой еще более странной реакцией, но вновь вернулся к собственным желаниям.
Ничего асексуального в ней он не видел. Хоть и движения были преисполнены волнением и страхом. Ино казалась куклой, чуть отчужденной и, кажется, согласной на всё.
В голове всё еще носились странные образы того, как они оказались в этой постели.
Сасори не имел права наблюдать. Сейчас он был в центре событий, он не мог не участвовать, он не смел оставаться в стороне, когда тонкие пальцы подрывателя обжигали полупрозрачную кожу девушки.
Возбуждение Дейдары путалось с нервозностью и волнением. Он не мог совладать с подрагивающими пальцами, хотя из всех троих был самым спокойным.
Они могли разбить мир вдребезги, но не найти в себе смелость прикоснуться.
Инстинктивно ты всегда тянешься к знающему, к тому, в котором можешь быть уверен. И, как ни странно, Ино тянулась к Дейдаре. Едва ли с ее губ не срывались слова «Сасори, Сасори», которые она всегда интуитивно бросала в самые непростые моменты. Она тянулась к Дейдаре, путалась в его длинных и без того взъерошенных волосах, припадала к его губам, словно надеясь, что, закрыв глаза, сможет стать чем-то призрачным и нематериальным.
Но от пробирающихся под кожу, в самую плоть горячих прикосновений Дейдары девушка не могла закрыть глаза. Она удивленно, чуть испуганно и абсолютно восхищенно смотрела в глаза Дею, всё страстнее и чувственней сплетая свой с его языком.
Подрыватель ощущал, как внутри у него всё переворачивается, и с каждым прикосновением блондинки он всё больше терял контроль над собой, желая прижать ее как можно ближе, как можно сильнее впиться в нее своими пальцами и оставить на полупрозрачной коже отпечатки.
Он хотел, чтобы все, абсолютно все знали, что она его, и видели это по обнаженным и искусанным плечам.
Двое будто в агонии извивались, сплетая руки, ноги и языки, крепко хватаясь друг за друга пальцами и вспарывая кожу ногтями. В какой-то момент в их головах промелькнула единственная мысль: они хотели быть одним организмом. Смешать кровь, пот и волосы, кожу и натянутые до предела мышцы. В этом страстном и сумасшедшем желании Дейдара прижимал Ино к себе, совершенно обезумев, и с каждой минутой его прикосновения становились яростней, больнее. Сасори потрясенно смотрел на этот извивающийся и смутно похожий на человека организм. Возбуждение так же, как и другие чувства, уже давно не посещало его, но что-то внутри отчетливо напоминало о его всё-таки человеческой природе.
Хотя человеческого и вообще приземленного в нём было крайне мало.
Творцу оставалось лишь поражаться тому, сколько эмоций и новых ощущений в нём вызывали они.
Эти двое, что сейчас яростно сплетались в новый организм.
*
Утром в кухне было тихо. Всё меньше оставалось в этой квартире от творящегося за стеклом хаоса, всё больше в ней появлялось неловкости. Дейдара и Ино пытались шутить, изображали обыденность, но разве возможно?.. Сасори с усмешкой наблюдал за этими жалкими попытками спародировать нормальность. Что-то явно поменялось, казалось, воздух изменил свой вкус.
Ино распахнула окно, словно задыхаясь. Но кто знает?.. В комнате действительно повисло напряжение.
Сасори не мог уснуть всю ночь. Его не покидали картины сплетающихся тел собственных слуг, как будто они совершали нечто запретное. Что-то внутри ревностно подрагивало, будто пробуждая давно забытые им чувства.
То была зависть или мнимая любовь к Ино?
Неловкость и напряжение. Тихое утро.
Автор: Dina)
Бета: Lin.
Персонажи/пары: Сасори/Ино/Дейдара.
Жанр: ангст, психология, романтика, эротика, экшн.
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, возможен ООС.
Рейтинг: R.
Размер: миди.
Статус: закончен.
Саммари: что же еще делать с божеством, как не желать?..
От автора: после долгого молчания я наконец могу представить вам что-то действительно стоящее. Комментарии важны.
***Музыка: Cinema Bizarre – My obsession.
Глава 6.
Тихое утро.
You´re my obsession,
My fetish, my religion,
My confusion, my confession.
— Слушай, а почему именно это здание?..
Они завтракали в той самой полупустой и чистой кухне. Ино неумело готовила, но красиво сервировала их скромный стол. Она любила детали и иногда упускала суть. Сасори распахнул окно и посмотрел на обугленный город. Дейдара облокотился головой о стол, и Ино постоянно толкала его, принося новые приборы. Здесь не было шумящего радио и замусоленных стен. Даже если бы начался конец света, они бы вряд ли узнали об этом. Скорее увидели и почувствовали. Возможно, именно это и было их целью.
— Ха, забавно. Сасори-сама, мне кажется, вы выпадаете из времени... Столько лет среди творцов, а некоторые вещи всё еще остаются для вас непонятными.
— Это моя особенность. Я не столь чувствителен.
Ино бросила на него насмешливый взгляд, вновь возвращаясь к неумелой готовке.
— Раз уж вам интересно... За последние несколько лет этот город разросся до небывалых размеров. Тут и там идет строительство. Пригороды становятся концами города, центр перемещается в зависимости от постройки офисов... Всё это делается быстро и бездушно. Чисто для того, чтобы город стал огромным, но не красивым. Городом не для людей, а для офисных крыс, которым глубоко наплевать, какой вид открывается из окна их кабинета. Но здания всё так же проходят через множество рук. В частности архитектор вкладывает в постройку всего себя, точнее в ее проект. А то, что мы видим на бумаге, на огромнейшем стенде «Что вы увидите здесь через девять месяцев» и прочее... это одно. Это один шедевр, созданный десятками бессонных ночей. Но дальше этот проект попадает в руки бездарей-строителей, монтажников, заказчиков... Здесь урезать, убрать витражи — зачем нам авторские узоры?.. В конце концов от изначальной задумки остаются лишь общие очертания. Тень того, что должно было выйти. Наш город становится одной огромной тенью тех зданий, которые когда-то кто-то любовно создавал. А то здание, в котором мы сейчас живем с вами...
Дейдара усмехнулся, потом как-то не к месту рассмеялся и закинул руки за голову.
— Это здание построено точно по проекту. Оно проработано до мельчайших деталей. Кованый узор балкона, оттенок здания и то, почему тут больше зеленого, а не привычного нам голубого. То, что тут нет зеркальных стекол. Всё это здание — имитация старины. Красивая имитация. До последнего штриха имитация того, чего в этом городе уже не осталось. Наверняка было бы забавней сделать центр города именно здесь, у этого здания, чтобы показать людям, как было «раньше». Ну, до этих стеклянных коробок... Мой старый друг, о... мой теперь любимый подрыватель искреннее любил это здание. Оно поражало его. В этой постройке осталась душа каждого, кто когда-то проектировал ее. А наш друг тоже приложил руку к его строительству. Словом, это его мечта. Олицетворение всех его идеалов. Поэтому он не будет его трогать намеренно, мол, смотрите, всё будет продолжаться до того момента, пока весь город не преобразится! Но знаете, Сасори-сама... Судя по тому, какой вид открывается с крыши, мне начинает казаться, будто разместить это здание здесь было не простой случайностью. Со многих ли крыш вам раскинется весь город в своем закате?.. Сторонний наблюдатель за происходящим по ту сторону хаосом.
— Разве ты не думаешь, что это подло? Знать и не помогать. Не спасать никого. Если в вас играет гордость, если вы хотите устроить протест, то делайте что-нибудь... Делайте, а не разрушайте. Эти игры перестали быть забавными, — Ино указала на окно, за которым раз в день громыхал взрыв и очередное здание валилось вбок или вовсе крошилось в воздухе.
Город сходил с ума, город сходил с ума еще быстрее, чем эта троица. И, смотря на их странные беседы и видя, как за окном начинается апокалипсис, можно было принять их за нормальных.
Сасори был наблюдателем, и он желал, всей своей душой желал этого конца, этой последней феерии, которая, он уверен, настанет совсем скоро. Сасори желал, чтобы все они были ее свидетелями. И, раз уж он не мог выразить все свои чувства, хотел, чтобы все кожей прочувствовали каждое из тысячи неповторимых ощущений.
Все жители были в панике, правительство не знало, что делать, кроме как усиливать охрану, но здания продолжали взлетать на воздух. Дейдара, наблюдая своим внимательным взглядом за каждым взрывом, говорил, что их красота уже давным-давно растерялась, а самый главный подрыватель ушел в тень, оставляя неоконченную задумку в руках разъяренных творцов, которым наконец позволили создавать то, что они всегда хотели. В этой цепочке беспорядочных взрывов уже нельзя было найти виноватых...
Они чувствовали себя в безопасности, словно то, что происходит за окном, — всего лишь кинолента, потрясающая своей красотой и проработкой спецэффектов. Несмотря на привычность взрывов, они всё еще оставляли в душе странный осадок. Дейдара пытался тушить в себе прошлое, воспоминания, которые теперь пытались вырваться на свободу и показать ему всю драму его прошлой жизни. Сасори со странным и не свойственным ему замиранием сердца смотрел на гибель этого мира. На людей, которые его так привлекали и забавляли. Но то было забавой. Его настоящий мир уже давно был разбит между этими двумя творцами. Сасори аккуратно стягивал связывающие нити так, чтобы никакой апокалипсис не мог разделить их. Это было его слабостью... и от осознания собственной хрупкости становилось не по себе.
Боже, у него появилось нечто дорогое!
За вечной иронией и сарказмом трудно было разглядеть то, что настоящий его мир был воистину ценным. И в этой связи, в этой обреченности и игре, в которую он почти насилу втянул их, теперь разыгрывались самые тонкие спектакли. В конце концов, их было трое. И Дейдара, вечно с виду преданный и до невозможности податливый, на самом деле был бунтовщиком, который желал лишь Ино. Себе. Только себе. И Ино была слишком обособленной и отрешенной лишь на первый взгляд, из раза в раз всё крепче пытаясь связать их с Сасори запястья. Забавными были эти попытки, но еще более забавным был сам Сасори, который являлся точкой разлома и единения одновременно...
— Ино, этот мир сам себя губит, — протянул Дейдара и рассмеялся.
Он с любовью смотрел на девушку, протягивая к ней руки. Тонкими пальцами зарываясь в волосы, очерчивая скулы и линию губ. Он любовался ею. Сасори, всё так же стоящий возле окна, по своему обыкновению наблюдал за этой немой сценой, преисполненной надежды.
Ино бросила на Дейдару холодный взгляд и, резко убирая его руки, вышла из кухни.
До еды и сервировки уже никому не было дела.
— Да что делать с этой девчонкой?.. — сокрушился Дей, стукнув кулаком по столу.
Сасори вопросительно изогнул бровь.
— А что ты с ней хочешь делать?..
— Она воспринимает меня как дополнение. Не человек, так... аксессуар. И любая близость ее забавляет.
— Секс? Ну, всё просто. Ты касаешься ее шеи, она у нее особо чувствительная... шея и губы. Желательно, чтобы ты был сзади, дабы она могла представить меня. Вот тебе и вся близость.
— За кого ты меня принимаешь, черт возьми?! — Дейдара подскочил к своему красноволосому невольному хозяину.
— Тебя? Я принимаю тебя за мужчину, которому хочется трахнуть Ино.
— Идиот, — не в силах сказать ничего дельного, Дей вновь вернулся за стол.
Он устало смотрел то на стену, то на всё такого же спокойного Сасори, иногда, будто во вспышках озарения, хватаясь за голову.
— Ты спал с ней?
Сасори изумленно смотрел на сидящего, как будто не понимая, что вопрос был задан ему.
— Нет, такие вещи меня не привлекают.
Минут двадцать молчания постепенно сменились перемирием, странным и вынужденным. В прохладной кухне с видом на умирающий город они просидели до глубокой ночи, пока Дейдара уже не собрался спать.
Сасори махнул рукой, вновь возвращаясь к так полюбившемуся ему пейзажу.
Подрыватель аккуратно вошел в спальню. Ино свернулась калачиком во всё такой же рюшистой ночнушке. Он разделся и лег рядом, боязливо обнимая девушку за талию.
Мужчина рассматривал рассыпавшиеся по подушке волосы и вслушивался в тихое дыхание. Что-то чрезвычайно хрупкое сейчас было в его руках.
Он легонько провел пальцами по шее, спускаясь к плечам и еле ощутимо поцеловав один из выпирающих позвонков. Ино, проснувшись, удивленно и чуть сонно смотрела на блондина. В его ярких чертах она видела себя. Но ту — другую. Как будто она сама была лишь бледным отражением такого перенасыщенного оттенком Дейдары.
Мягкая улыбка тронула ее губы, она чуть сдвинулась, чтобы освободить место с краю, и вновь закрыла глаза, сплетаясь пальцами с пальцами Дея.
Сасори, кажется, так и не появился в спальне.
*
Дейдара всегда чувствовал превосходство Сасори над собой. Превосходство в эмоциях, словах и жестах, превосходство в глазах Ино и других людей. Сасори всегда был идеален, в то время как Дей являлся лишь скромным дополнением, психом, выпущенным на сцену лишь для того, чтобы подчеркнуть небывалое равнодушие этого мнимого бога. Раз за разом Дейдара, чья роль сводилась к образу верной собаки, которая была обязана служить, отгонял от себя столь неприятные ему мысли. Наигранное обращение, возвеличивание и преклонения, что были лишь сарказмом и прожигающей иронией, которую каждый из них чувствовал. Шавка-Дейдара изо всех сил протестовал против власти над собой.
Но он готов был преклонить голову перед этим самовлюбленным типом, если это помогло бы ему быть ближе к Ино. И по странной иронии жизни, случайности, что когда-то их и соединила, он и вправду преклонялся перед раздражающим его господином, чтобы на самом деле быть единственно верным лишь одной своей королеве — Ино.
Дейдара смотрел на эти преисполненные наигранностью жесты Сасори и почти жалкую преданность Ино, которая хваталась за тонкие нити снисхождения Хозяина и была готова отдаться ему в любую секунду. Любое его слово, любое его желание она выполняла с той феерией чувств, что мог испытывать только окончательно зависимый человек.
Дейдаре Ино дарила лишь улыбки, такие единственно добрые, но до ужаса печальные. В них он раз за разом читал извинения и мольбу. Что-то вроде: «Прости меня за то, что я его люблю».
Сейчас девушка казалась ему неимоверно хрупкой, засыпая в его объятиях уже вторую ночь подряд.
Каждый из них по-своему боялся происходящего за окном, хоть это и дарило те небывалые и доселе неиспытанные ими ощущения. В попытках убежать от реальности, о которой они так успешно мечтали, они растворялись в объятиях друг друга и этой странной связи.
Мир на троих, смотровая площадка апокалипсиса, мечта с видом из первого ряда...
Обособленность от того сумасшествия, о котором они так мечтали.
Увы, сбывшиеся мечты порой становятся самыми страшными кошмарами.
— Ино и я... Мы асексуальны. Наверное, это можно назвать именно так. К твоим вчерашним мыслям, да?.. Ино великолепна в своей недоступности. Если тебе будет проще... Скорее всего, ее изнасиловали. Я не вдавался в подробности. В любом случае за все шесть лет нашей выдуманной близости она никогда не хотела чего-то большего. Именно в этом и заключается наша связь. Она дорожит прикосновениями, редкими, но проникновенными. И слишком скептична к пошлости. Она считает желание животным чувством, инстинктом, который человек в себе должен подавить, если он хочет стать человеком...
— Забавно. Мы знакомы столько времени, нет... Мы столько времени живем в одном доме, едим одну и ту же еду и даже взрываем здания... и я ничего о вас не знаю. Как будто все шесть лет вы разделяли свой и мой миры.
Дейдара явно был взволнован, хоть это и довольно странно смешивалось с насмешливой улыбкой. Он был одновременно и обижен, и пропитан сарказмом. Смесь столь разных чувств рождала новые, еще неиспытанные ощущения.
— Ты не спрашивал. А я не знал, что тебя это может заинтересовать. Ты любовался Ино и превозносил ее. Но разве смертный желает божества?.. — Сасори как-то хрипло засмеялся и вытянулся на кровати в полный рост. — Приятель, это попахивает извращением. Хотя... если подумать, это похоже на человека. Что же еще делать с божеством, как не желать?..
Дейдара дернул плечами, замечая в движениях Сасори что-то слишком вальяжное, королевское, то, что не сможет изобразить обычный человек.
— Меня никогда не интересовало подобное, но раз уж мы заговорили на эту тему... Можешь обсудить это с Ино. Всё, начиная от ее асексуальности и заканчивая сексом. Втроем. Забавный будет разговорчик...
Сасори смеялся, а Дейдаре не оставалось ничего, кроме как в который раз чувствовать превосходство своего хозяина, которое читалось в каждом движении его пальцев, в каждом звуке его голоса.
*
Взрыв разорвал затянувшуюся тишину, наполненную их сбитым дыханием. Дейдара, и так слишком нервный и перенапряженный, казалось, совсем обезумел, услышав до жути знакомый грохот, который отзывался в организме характерной дрожью. Ино лежала между ними и, кажется, боялась двигаться. Она переводила полупустой взгляд то на одного мужчину, то на другого. Сасори, абсолютно сбитый с толку, рассматривал изгибы девушки, кажется, не в силах понять собственные чувства.
Снова между ними застыло неравенство. Всегда был главный, всегда был тот, кто управлял и кому подчинялись.
Дейдара лишь изредка ощущал собственное господство в их маленьком, но ужасно запутанном мирке.
И сейчас, когда Сасори казался полностью отрешенным, он мог наконец быть тем, кем он был.
Понимание, что его плотнические познания глубже, чем у Хозяина, приносило какое-то едва скрытое ликование. Ино, которая с минуту смотрела на Сасори, пытаясь найти ответ в глубине его коньячных глаз, всё же села рядом с подрывателем, абсолютно нагая, чуть удивленно и испугано прикоснулась к его шее, ключицам, обняла за плечи и почти неуверенно приникла губами к впадинке за ухом.
Дейдара чувствовал в ее движениях страх или волнение, он не хотел разбираться в чувствах этой девушки сейчас. В какой-то момент он чуть было не засмеялся от осознания того, что совершенно ее не знает. Всё со слов Сасори, всё со слов того, который обладал ей. Но она... сама Ино никогда не раскрывалась для него, никогда не откровенничала с ним и не находила в их связи ничего большего, чем забавную симметрию.
Дейдара медленно, но отчетливо понимал, что не желает копаться в ее прошлом. Что нет смысла понимать кого-то посредством прошедшего, что нет смысла ворошить то, что они все так старательно пытаются забыть.
Каждый по-своему.
Сейчас во взгляде Ино появился тот странный блеск, который никогда не был обращен к Дейдаре. Он даже на пару секунд был поражен этой еще более странной реакцией, но вновь вернулся к собственным желаниям.
Ничего асексуального в ней он не видел. Хоть и движения были преисполнены волнением и страхом. Ино казалась куклой, чуть отчужденной и, кажется, согласной на всё.
В голове всё еще носились странные образы того, как они оказались в этой постели.
Сасори не имел права наблюдать. Сейчас он был в центре событий, он не мог не участвовать, он не смел оставаться в стороне, когда тонкие пальцы подрывателя обжигали полупрозрачную кожу девушки.
Возбуждение Дейдары путалось с нервозностью и волнением. Он не мог совладать с подрагивающими пальцами, хотя из всех троих был самым спокойным.
Они могли разбить мир вдребезги, но не найти в себе смелость прикоснуться.
Инстинктивно ты всегда тянешься к знающему, к тому, в котором можешь быть уверен. И, как ни странно, Ино тянулась к Дейдаре. Едва ли с ее губ не срывались слова «Сасори, Сасори», которые она всегда интуитивно бросала в самые непростые моменты. Она тянулась к Дейдаре, путалась в его длинных и без того взъерошенных волосах, припадала к его губам, словно надеясь, что, закрыв глаза, сможет стать чем-то призрачным и нематериальным.
Но от пробирающихся под кожу, в самую плоть горячих прикосновений Дейдары девушка не могла закрыть глаза. Она удивленно, чуть испуганно и абсолютно восхищенно смотрела в глаза Дею, всё страстнее и чувственней сплетая свой с его языком.
Подрыватель ощущал, как внутри у него всё переворачивается, и с каждым прикосновением блондинки он всё больше терял контроль над собой, желая прижать ее как можно ближе, как можно сильнее впиться в нее своими пальцами и оставить на полупрозрачной коже отпечатки.
Он хотел, чтобы все, абсолютно все знали, что она его, и видели это по обнаженным и искусанным плечам.
Двое будто в агонии извивались, сплетая руки, ноги и языки, крепко хватаясь друг за друга пальцами и вспарывая кожу ногтями. В какой-то момент в их головах промелькнула единственная мысль: они хотели быть одним организмом. Смешать кровь, пот и волосы, кожу и натянутые до предела мышцы. В этом страстном и сумасшедшем желании Дейдара прижимал Ино к себе, совершенно обезумев, и с каждой минутой его прикосновения становились яростней, больнее. Сасори потрясенно смотрел на этот извивающийся и смутно похожий на человека организм. Возбуждение так же, как и другие чувства, уже давно не посещало его, но что-то внутри отчетливо напоминало о его всё-таки человеческой природе.
Хотя человеческого и вообще приземленного в нём было крайне мало.
Творцу оставалось лишь поражаться тому, сколько эмоций и новых ощущений в нём вызывали они.
Эти двое, что сейчас яростно сплетались в новый организм.
*
Утром в кухне было тихо. Всё меньше оставалось в этой квартире от творящегося за стеклом хаоса, всё больше в ней появлялось неловкости. Дейдара и Ино пытались шутить, изображали обыденность, но разве возможно?.. Сасори с усмешкой наблюдал за этими жалкими попытками спародировать нормальность. Что-то явно поменялось, казалось, воздух изменил свой вкус.
Ино распахнула окно, словно задыхаясь. Но кто знает?.. В комнате действительно повисло напряжение.
Сасори не мог уснуть всю ночь. Его не покидали картины сплетающихся тел собственных слуг, как будто они совершали нечто запретное. Что-то внутри ревностно подрагивало, будто пробуждая давно забытые им чувства.
То была зависть или мнимая любовь к Ино?
Неловкость и напряжение. Тихое утро.
@темы: Ино, Дейдара, Сасори, философия, миди, психология, гет, романтика, экшн, фанфики по "Naruto", ангст, драма