Название: Те, что взрывали здания.
Автор: Dina)
Бета: Lin.
Персонажи/пары: Сасори/Ино/Дейдара.
Жанр: ангст, психология, романтика, эротика, экшн.
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, возможен ООС.
Рейтинг: R.
Размер: миди.
Статус: закончен.
Саммари: я хочу знать, как умирал.
От автора: после долгого молчания я наконец могу представить вам что-то действительно стоящее. Комментарии важны.
***Глава 5.
От чего вы меня спасли.
То, что ты называешь безумием, я называю вдохновением.
Ино дрожала. Ее бил озноб, но она всячески пыталась спрятать это, убирая руки за спину. В жестах человека таится гораздо больше, чем он может себе представить.
Сасори внимательно наблюдал за ее поведением, за каждым взмахом ее ресниц и очередной безэмоциональной секундой, слишком неестественной, чтобы поверить в спокойствие.
Они даже не пытались подвести ее к краю крыши.
Сасори и Дейдара сидели в опасной близости от полупрозрачной бездны города. Они внимательно смотрели на закат, который был до ужаса символичным в последнее время, и на здание, которое должно было вот-вот взорваться.
Так они говорили себе целый день, еще когда встречали рассвет, и Ино делала неуверенные шаги по пыльному бетону крыши.
В воздухе висело разочарование, тяжестью сваливаясь на плечи. Ино сидела на одной из коробок из-под строительных материалов, с капризным пренебрежением отряхивая от пыли края пышного платья. Расцветая в терракотовых оттенках по складкам, а на груди разгораясь безукоризненно красным... Этим она пыталась придать себе подобие смелости. Дерзость и капризность в движениях маленькой принцессы сквозили фальшью и нервозностью.
Словно как дань Дейдаре, который так любил взрывы на закате, с первыми пестрыми лучами, касающимися горизонта, суету города разорвал мощный грохот.
Подрыватель, на пару секунд замерев, резко вскочил и, отчаянно балансируя, смотрел, как фасад здания украшают огненные цветы, окутывая все двадцать с лишним этажей загадочным узором.
Он чувствовал то знакомое и слегка непонятное чувство, что возникало каждый раз, когда он видел взрыв. Казалось, это было эйфорией, эпитафией всех его эмоций. Ничего другого, кроме как замереть и смотреть, ему не оставалось. Сдерживать какие-то странные, неповторимые чувства, возникающие от закатных лучей и от грохота взрыва.
Да-да, как он мог забыть?!
В цветах и узорах он читал руку давнего приятеля, психа, который более всех любил разрывающий перепонки взрыв и сильнее прочих ненавидел пропитанный цинизмом и стеклом город.
Дейдара забывал, постоянно забывал свое прошлое, и это казалось ему странным, но смирение, приходящее со временем, притупляло чувство удивления. В этот раз в его груди не оставалось места для изумления из-за внезапно пришедших в голову образов седоволосого творца с колкой улыбкой. В Дейдаре вообще не оставалось места ни для чего, кроме всепоглощающего, почти сюрреалистического восторга.
В пришедшей, будто в первый раз, тишине и печальном дыме, который извергала поваленная на бок постройка, Дейдара захлопал. В ладоши. Громко. С упованием. С небывалым возбуждением, которое может приходить лишь в редкие минуты абсолютного предела. В минуты, когда все чувства обостряются и внимают громкому закату бездарных построек в их последнем феерическом танце. Дейдара громко хлопал, не в силах стоять спокойно и сдерживать то ли хищную, то ли задорную улыбку.
Он смотрел на весь город и представлял, как в один момент его поглотит пламя Избавления. Такой взрыв, который позволит начать всё с чистого листа, с пепелища, на котором они когда-нибудь воздвигнут новый город, свой самый идеальный мир.
— А вы расскажите мне! Я хочу знать, как я умирал. Я хочу знать, от чего вы меня спасли, Сасори-сама, потому что только в такие моменты я смогу принять всё как данность. Ну же, говорите!
Дейдара смеялся, смотря, как лицо Сасори в очередной раз ничего не выразило. Его это забавляло. Табу. То, о чём Дейдара никогда не решался заговорить, и такое бездарное безразличие! Он поражался. Он хотел бы заразить и Ино, и своего спасителя силой сумасшествия, что зарождается где-то глубоко в мозгу и распространяется с пугающей скоростью по всему телу, охватывая возбуждением каждую клетку.
— Взрывы, Дей. Сасори спасал тебя от взрывов, — подала голос Ино, с полусумасшедшей улыбкой делая пару шагов к краю крыши. — То чувство, что ты испытываешь, — это вовсе не восхищение. Это страх.
Дейдара удивленно смотрел на девушку, которая уже была в метре от края бездны. Она заламывала пальцы, и ее голос был слишком слащавым. Защитная реакция. Она была вынуждена идти в нападение, идти к краю крыши, чтобы наконец справиться с нечеловеческой дрожью в ногах. Белые, полупрозрачные ленты трепались на ветру, а волосы постоянно прилипали к искусанным кровавым губам. Казалось, она только что пережила приступ самой болезненной агорафобии, но кто знает, может, есть название ее болезни и боязни крыш?
— Твой дом был подорван. На твоих глазах. Случайность, которая стала самым изощренным твоим страхом.
Дейдара внимал с небывалым, позаимствованным у Сасори спокойствием. Сам Спаситель, Бог этого маленького мирка, с молчаливым вниманием наблюдал. Он понимал, что Ино — на пределе. Она заламывала пальцы и до крови прикусывала губу, дрожь ее тела, казалось, чувствовалась на расстоянии... Но кто знает, может, виной тому была и странная ностальгия, нахлынувшая на него. Сасори вспоминал тот день и злосчастную крышу, на которую им с его нахальной собакой-Дейдарой вздумалось забраться на большой перемене. Они ходили по институту, точно хозяин и слуга, разница была лишь в том, что Дейдара не хотел прислуживать. Он сквозь сомкнутые зубы мирился с мыслью, что обязан. Обязан своим существованием молчаливому, практически кукольному человеку. Подрыватель бродил по крыше, безучастно говоря сам с собой, в то время как Сасори наблюдал за девушкой, впервые за долгие годы учебы попавшейся ему на глаза. Девушка в платье из тысячи оттенков, красоту которого он первостепенно оценил. А потом и саму девушку. Хрупкую и полупрозрачную, на фоне проливного дождя почти теряющуюся. Она билась о высокую зеленую сетку и что-то кричала.
В момент, когда она крепко зацепилась за край сетки и неумело начала карабкаться, словно котенок, Сасори сделал три шага, что их разделяли.
Три шага, за которые она ничего бы не смогла сделать.
Удивленно обернувшись и посмотрев на Сасори полными слез и дождя глазами, девушка кинулась к нему на шею.
Так, словно они были давними знакомыми.
Пока Сасори ее, дрожащую и насквозь промокшую, успокаивал, Дейдара наконец заметил развернувшуюся в паре метров от него драму. Подрыватель рассматривал девушку, и в его глазах зарождалось страстное и эфемерное чувство.
Сасори странно чувствовал себя, раз за разом вспоминая произошедшее. Казалось, именно в тот момент что-то щелкнуло и часы пошли наоборот. Их жизнь пошла обратно жизни прочих.
И сейчас, вновь увидев Ино, подступающую к краю, он не мог избавиться от дежавю.
И сейчас, смотря на всё тот же немой восторг Дейдары, он не мог не усмехаться.
И те шесть лет, что они вместе слонялись по пригородам, будто и вовсе растворились. Словно они были одним неудачным кадром, чтобы вновь прийти к тому, с чего всё началось.
— Ты тогда очень сильно испугался. Ты боялся огня с той чудовищной истерикой, с которой люди могут бояться призраков прошлого. Ты шугался огненного цвета волос Сасори. Он тебя не спасал. Он не вытаскивал тебя из пыла огня, нет... Ты стоял в паре метров от взорванного дома, тебя отбросило взрывной волной на траву, и ты рыдал, как ребенок. А Сасори доставил тебя в больницу. Сасори сделал то, что мог сделать любой другой на его месте... Но это был Сасори. Ты ничего не помнишь из того дня. Более того, ты сам подрывник. Ты сам делаешь то, что когда-то погубило твоих родителей. Ты говоришь о безумии... Что в тебя его поселило? Ты сам источник хаоса, который так ненавидишь. Ты любишь эстетическое упование, но не понимаешь, что это всего лишь чувство страха. Настолько сильное, что ударяет в голову фейерверком. Ты любишь взрывы, Дейдара?.. Да ты просто псих! — она смеялась.
Смеялась с той интонацией, которую здоровый человек никогда не сможет повторить. Ино со страхом смотрела вниз и, не в силах сдерживать бушующий внутри водоворот чувств, изливалась.
Изливалась на Дейдару монологами, потому что не могла себе позволить дерзость к Сасори.
— Какого... черта?! А врачи? Это лечится. Меня бы избавили от всех страхов и воспоминаний, и дело бы с концом. Что за дрянь вы тут устроили?..
— Врачи?! Благодари Сасори. Он сделал то, что не смог бы сделать ни один другой человек. Посмотри на себя — ты стал зависимым! Зависимым от него, от взрывов, от меня! Всё благодаря Сасори. Он построил этот мир. Мир, в котором ты находишь исступление. Жизнь — слишком малая плата для такого дара.
Дейдара не успел ничего сказать. Сасори лишь продолжал молчать. Он не желал вмешиваться, поскольку знал, что их мир слишком крепок, чтобы распасться, даже если они находились на крыше. Ино говорила то, что рано или поздно надо было сказать. Ино говорила то, что Дейдара желал услышать. Всё шло ровно, если не считать их повышенных голосов.
Сасори видел, как Ино разрывалась. То впадала в сумасшествие и истерику, виртуозно занятые у Дейдары, то поражала своей холодностью, будто пародируя Сасори. В ней смешивались две противоречивых их сущности, и Сасори по-своему удивлялся такому. Их различность находила свой апогей в ней, становилась почти идеальной.
Взрыв прерывал их диалог, который был больше похож на скандальную откровенность.
Одно за другим здания города, которые они все презирали, взлетели на воздух. В ярких, но не столь виртуозных огненных шарах читалась ярость. Эта ярость наполняла весь город и говорила о том, о чём молчали все творцы.
Забытый друг Дейдары воплощал мечту каждого из них.
Подрыватель не смотрел на поедающие город языки пламени. Он пытался понять, что же испытывает на самом деле.
Правда ли то чувство есть страх?..
Мы можем чувствовать и не знать названия этой эмоции.
Нет, скорее мы сами придумываем эти названия. Логичным будет назвать любовью то странное чувство, что он испытывает, глядя на Ино. Легче назвать преданностью ту почти ненависть, смешанную с безысходностью, когда он попал под фамильярное обращение Сасори.
Проще было назвать восхищением ту феерию чувств, что до кончиков пальцев наполняла его тело во время взрывов.
У чувств нет определений, они скорее схожи с ярлыками, которые бездарно вешают без разбора.
Дейдара смеялся, хлопал в ладоши, а его губы кривила усмешка. Он понимал, что его восхищение было иллюзией. Он понимал, что страх, все фобии и потаенные опасения пробуждают гораздо большее эмоций, чем те житейские радости, которые мы так возносим.
Он понимал, что самые фееричные ощущения способны вызвать лишь самые изощренные чувства.
Ино, достигая своего предела, осела на пыльный бетон, снова повторяя: «Сасори, Сасори...»
Творец их Мира подходил к ней и обнимал за плечи, в точности как в тот знаменательный вечер. Девушка успокаивалась, и на смену истерии приходило пугающее спокойствие. Словно кукла, запутанная в полупрозрачных лентах и в жесткой красной ткани, она таяла на руках Сасори.
Закат был быстрым, а может, так лишь показалось.
За чредою своих мыслей никто уже не обращал внимания, как были взорваны пять зданий. Как город наполнялся психами, потому что теперь каждый боялся оказаться не в то время не в том месте...
Взлететь на воздух с тысячей побитых кирпичей и с осколками упасть на землю в числе первых.
Сасори укладывал Ино на имитацию кровати, Дейдара в тихой истерике оставался на крыше, пиная старые коробки и понимая, что все его идеалы пошли к чертям.
Сасори мог лишь наблюдать. Право, иногда в его душе рождалось подобие упрека: какого черта ты ничего не делаешь?
Это чувство тонуло с той же быстротой, что и вспыхивало. Он осознавал, что нет смысла лезть к ним. Он осознавал, что спасает их раз за разом, день за днем уже целые шесть лет, пока каждый из них, из этих его почти детей, Дейдары и Ино, не разберется в собственных эмоциях.
Он раздевал Ино и ложился рядом. Обнимал ее обнаженные плечи и не мог избавиться от дежавю. Ино любила его сильно, но эту чувственность прикрывала обязательствами, притворялась его слугой, хотя, наверное, любой влюбленный есть слуга своего идеала. Сасори иногда становилось не по себе, он боялся полноты ее чувства, но это были слишком короткие мгновения, чтобы обращать на них внимание.
Ее чувства были как данность, которой сам Сасори, в свою очередь, был для Дейдары.
Автор: Dina)
Бета: Lin.
Персонажи/пары: Сасори/Ино/Дейдара.
Жанр: ангст, психология, романтика, эротика, экшн.
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, возможен ООС.
Рейтинг: R.
Размер: миди.
Статус: закончен.
Саммари: я хочу знать, как умирал.
От автора: после долгого молчания я наконец могу представить вам что-то действительно стоящее. Комментарии важны.
***Глава 5.
От чего вы меня спасли.
То, что ты называешь безумием, я называю вдохновением.
Ино дрожала. Ее бил озноб, но она всячески пыталась спрятать это, убирая руки за спину. В жестах человека таится гораздо больше, чем он может себе представить.
Сасори внимательно наблюдал за ее поведением, за каждым взмахом ее ресниц и очередной безэмоциональной секундой, слишком неестественной, чтобы поверить в спокойствие.
Они даже не пытались подвести ее к краю крыши.
Сасори и Дейдара сидели в опасной близости от полупрозрачной бездны города. Они внимательно смотрели на закат, который был до ужаса символичным в последнее время, и на здание, которое должно было вот-вот взорваться.
Так они говорили себе целый день, еще когда встречали рассвет, и Ино делала неуверенные шаги по пыльному бетону крыши.
В воздухе висело разочарование, тяжестью сваливаясь на плечи. Ино сидела на одной из коробок из-под строительных материалов, с капризным пренебрежением отряхивая от пыли края пышного платья. Расцветая в терракотовых оттенках по складкам, а на груди разгораясь безукоризненно красным... Этим она пыталась придать себе подобие смелости. Дерзость и капризность в движениях маленькой принцессы сквозили фальшью и нервозностью.
Словно как дань Дейдаре, который так любил взрывы на закате, с первыми пестрыми лучами, касающимися горизонта, суету города разорвал мощный грохот.
Подрыватель, на пару секунд замерев, резко вскочил и, отчаянно балансируя, смотрел, как фасад здания украшают огненные цветы, окутывая все двадцать с лишним этажей загадочным узором.
Он чувствовал то знакомое и слегка непонятное чувство, что возникало каждый раз, когда он видел взрыв. Казалось, это было эйфорией, эпитафией всех его эмоций. Ничего другого, кроме как замереть и смотреть, ему не оставалось. Сдерживать какие-то странные, неповторимые чувства, возникающие от закатных лучей и от грохота взрыва.
Да-да, как он мог забыть?!
В цветах и узорах он читал руку давнего приятеля, психа, который более всех любил разрывающий перепонки взрыв и сильнее прочих ненавидел пропитанный цинизмом и стеклом город.
Дейдара забывал, постоянно забывал свое прошлое, и это казалось ему странным, но смирение, приходящее со временем, притупляло чувство удивления. В этот раз в его груди не оставалось места для изумления из-за внезапно пришедших в голову образов седоволосого творца с колкой улыбкой. В Дейдаре вообще не оставалось места ни для чего, кроме всепоглощающего, почти сюрреалистического восторга.
В пришедшей, будто в первый раз, тишине и печальном дыме, который извергала поваленная на бок постройка, Дейдара захлопал. В ладоши. Громко. С упованием. С небывалым возбуждением, которое может приходить лишь в редкие минуты абсолютного предела. В минуты, когда все чувства обостряются и внимают громкому закату бездарных построек в их последнем феерическом танце. Дейдара громко хлопал, не в силах стоять спокойно и сдерживать то ли хищную, то ли задорную улыбку.
Он смотрел на весь город и представлял, как в один момент его поглотит пламя Избавления. Такой взрыв, который позволит начать всё с чистого листа, с пепелища, на котором они когда-нибудь воздвигнут новый город, свой самый идеальный мир.
— А вы расскажите мне! Я хочу знать, как я умирал. Я хочу знать, от чего вы меня спасли, Сасори-сама, потому что только в такие моменты я смогу принять всё как данность. Ну же, говорите!
Дейдара смеялся, смотря, как лицо Сасори в очередной раз ничего не выразило. Его это забавляло. Табу. То, о чём Дейдара никогда не решался заговорить, и такое бездарное безразличие! Он поражался. Он хотел бы заразить и Ино, и своего спасителя силой сумасшествия, что зарождается где-то глубоко в мозгу и распространяется с пугающей скоростью по всему телу, охватывая возбуждением каждую клетку.
— Взрывы, Дей. Сасори спасал тебя от взрывов, — подала голос Ино, с полусумасшедшей улыбкой делая пару шагов к краю крыши. — То чувство, что ты испытываешь, — это вовсе не восхищение. Это страх.
Дейдара удивленно смотрел на девушку, которая уже была в метре от края бездны. Она заламывала пальцы, и ее голос был слишком слащавым. Защитная реакция. Она была вынуждена идти в нападение, идти к краю крыши, чтобы наконец справиться с нечеловеческой дрожью в ногах. Белые, полупрозрачные ленты трепались на ветру, а волосы постоянно прилипали к искусанным кровавым губам. Казалось, она только что пережила приступ самой болезненной агорафобии, но кто знает, может, есть название ее болезни и боязни крыш?
— Твой дом был подорван. На твоих глазах. Случайность, которая стала самым изощренным твоим страхом.
Дейдара внимал с небывалым, позаимствованным у Сасори спокойствием. Сам Спаситель, Бог этого маленького мирка, с молчаливым вниманием наблюдал. Он понимал, что Ино — на пределе. Она заламывала пальцы и до крови прикусывала губу, дрожь ее тела, казалось, чувствовалась на расстоянии... Но кто знает, может, виной тому была и странная ностальгия, нахлынувшая на него. Сасори вспоминал тот день и злосчастную крышу, на которую им с его нахальной собакой-Дейдарой вздумалось забраться на большой перемене. Они ходили по институту, точно хозяин и слуга, разница была лишь в том, что Дейдара не хотел прислуживать. Он сквозь сомкнутые зубы мирился с мыслью, что обязан. Обязан своим существованием молчаливому, практически кукольному человеку. Подрыватель бродил по крыше, безучастно говоря сам с собой, в то время как Сасори наблюдал за девушкой, впервые за долгие годы учебы попавшейся ему на глаза. Девушка в платье из тысячи оттенков, красоту которого он первостепенно оценил. А потом и саму девушку. Хрупкую и полупрозрачную, на фоне проливного дождя почти теряющуюся. Она билась о высокую зеленую сетку и что-то кричала.
В момент, когда она крепко зацепилась за край сетки и неумело начала карабкаться, словно котенок, Сасори сделал три шага, что их разделяли.
Три шага, за которые она ничего бы не смогла сделать.
Удивленно обернувшись и посмотрев на Сасори полными слез и дождя глазами, девушка кинулась к нему на шею.
Так, словно они были давними знакомыми.
Пока Сасори ее, дрожащую и насквозь промокшую, успокаивал, Дейдара наконец заметил развернувшуюся в паре метров от него драму. Подрыватель рассматривал девушку, и в его глазах зарождалось страстное и эфемерное чувство.
Сасори странно чувствовал себя, раз за разом вспоминая произошедшее. Казалось, именно в тот момент что-то щелкнуло и часы пошли наоборот. Их жизнь пошла обратно жизни прочих.
И сейчас, вновь увидев Ино, подступающую к краю, он не мог избавиться от дежавю.
И сейчас, смотря на всё тот же немой восторг Дейдары, он не мог не усмехаться.
И те шесть лет, что они вместе слонялись по пригородам, будто и вовсе растворились. Словно они были одним неудачным кадром, чтобы вновь прийти к тому, с чего всё началось.
— Ты тогда очень сильно испугался. Ты боялся огня с той чудовищной истерикой, с которой люди могут бояться призраков прошлого. Ты шугался огненного цвета волос Сасори. Он тебя не спасал. Он не вытаскивал тебя из пыла огня, нет... Ты стоял в паре метров от взорванного дома, тебя отбросило взрывной волной на траву, и ты рыдал, как ребенок. А Сасори доставил тебя в больницу. Сасори сделал то, что мог сделать любой другой на его месте... Но это был Сасори. Ты ничего не помнишь из того дня. Более того, ты сам подрывник. Ты сам делаешь то, что когда-то погубило твоих родителей. Ты говоришь о безумии... Что в тебя его поселило? Ты сам источник хаоса, который так ненавидишь. Ты любишь эстетическое упование, но не понимаешь, что это всего лишь чувство страха. Настолько сильное, что ударяет в голову фейерверком. Ты любишь взрывы, Дейдара?.. Да ты просто псих! — она смеялась.
Смеялась с той интонацией, которую здоровый человек никогда не сможет повторить. Ино со страхом смотрела вниз и, не в силах сдерживать бушующий внутри водоворот чувств, изливалась.
Изливалась на Дейдару монологами, потому что не могла себе позволить дерзость к Сасори.
— Какого... черта?! А врачи? Это лечится. Меня бы избавили от всех страхов и воспоминаний, и дело бы с концом. Что за дрянь вы тут устроили?..
— Врачи?! Благодари Сасори. Он сделал то, что не смог бы сделать ни один другой человек. Посмотри на себя — ты стал зависимым! Зависимым от него, от взрывов, от меня! Всё благодаря Сасори. Он построил этот мир. Мир, в котором ты находишь исступление. Жизнь — слишком малая плата для такого дара.
Дейдара не успел ничего сказать. Сасори лишь продолжал молчать. Он не желал вмешиваться, поскольку знал, что их мир слишком крепок, чтобы распасться, даже если они находились на крыше. Ино говорила то, что рано или поздно надо было сказать. Ино говорила то, что Дейдара желал услышать. Всё шло ровно, если не считать их повышенных голосов.
Сасори видел, как Ино разрывалась. То впадала в сумасшествие и истерику, виртуозно занятые у Дейдары, то поражала своей холодностью, будто пародируя Сасори. В ней смешивались две противоречивых их сущности, и Сасори по-своему удивлялся такому. Их различность находила свой апогей в ней, становилась почти идеальной.
Взрыв прерывал их диалог, который был больше похож на скандальную откровенность.
Одно за другим здания города, которые они все презирали, взлетели на воздух. В ярких, но не столь виртуозных огненных шарах читалась ярость. Эта ярость наполняла весь город и говорила о том, о чём молчали все творцы.
Забытый друг Дейдары воплощал мечту каждого из них.
Подрыватель не смотрел на поедающие город языки пламени. Он пытался понять, что же испытывает на самом деле.
Правда ли то чувство есть страх?..
Мы можем чувствовать и не знать названия этой эмоции.
Нет, скорее мы сами придумываем эти названия. Логичным будет назвать любовью то странное чувство, что он испытывает, глядя на Ино. Легче назвать преданностью ту почти ненависть, смешанную с безысходностью, когда он попал под фамильярное обращение Сасори.
Проще было назвать восхищением ту феерию чувств, что до кончиков пальцев наполняла его тело во время взрывов.
У чувств нет определений, они скорее схожи с ярлыками, которые бездарно вешают без разбора.
Дейдара смеялся, хлопал в ладоши, а его губы кривила усмешка. Он понимал, что его восхищение было иллюзией. Он понимал, что страх, все фобии и потаенные опасения пробуждают гораздо большее эмоций, чем те житейские радости, которые мы так возносим.
Он понимал, что самые фееричные ощущения способны вызвать лишь самые изощренные чувства.
Ино, достигая своего предела, осела на пыльный бетон, снова повторяя: «Сасори, Сасори...»
Творец их Мира подходил к ней и обнимал за плечи, в точности как в тот знаменательный вечер. Девушка успокаивалась, и на смену истерии приходило пугающее спокойствие. Словно кукла, запутанная в полупрозрачных лентах и в жесткой красной ткани, она таяла на руках Сасори.
Закат был быстрым, а может, так лишь показалось.
За чредою своих мыслей никто уже не обращал внимания, как были взорваны пять зданий. Как город наполнялся психами, потому что теперь каждый боялся оказаться не в то время не в том месте...
Взлететь на воздух с тысячей побитых кирпичей и с осколками упасть на землю в числе первых.
Сасори укладывал Ино на имитацию кровати, Дейдара в тихой истерике оставался на крыше, пиная старые коробки и понимая, что все его идеалы пошли к чертям.
Сасори мог лишь наблюдать. Право, иногда в его душе рождалось подобие упрека: какого черта ты ничего не делаешь?
Это чувство тонуло с той же быстротой, что и вспыхивало. Он осознавал, что нет смысла лезть к ним. Он осознавал, что спасает их раз за разом, день за днем уже целые шесть лет, пока каждый из них, из этих его почти детей, Дейдары и Ино, не разберется в собственных эмоциях.
Он раздевал Ино и ложился рядом. Обнимал ее обнаженные плечи и не мог избавиться от дежавю. Ино любила его сильно, но эту чувственность прикрывала обязательствами, притворялась его слугой, хотя, наверное, любой влюбленный есть слуга своего идеала. Сасори иногда становилось не по себе, он боялся полноты ее чувства, но это были слишком короткие мгновения, чтобы обращать на них внимание.
Ее чувства были как данность, которой сам Сасори, в свою очередь, был для Дейдары.
@темы: Ино, Дейдара, Сасори, философия, миди, психология, гет, романтика, экшн, фанфики по "Naruto", ангст, драма