Автор: Dina)
Бета: Юрине.
Жанры: ангст, романтика, сонгфик.
Музыка: Loc-Dog – «Неминуема».
Персонажи: Ино/Итачи.
Предупреждения: ООС.
Статус: закончен.
Дисклаймер: отказываюсь от прав.
От автора: Получилось, как всегда, не так, как я хотела…
***
От автора: музыку желательно включить.
Осень серая,
Дождь ледяными каплями будоражит внезапно,
Уже пора бы завязать,
А я, как скалолаз, все карабкаюсь радостно.
Дождь ледяными каплями будоражит внезапно,
Уже пора бы завязать,
А я, как скалолаз, все карабкаюсь радостно.
Гроза. Ветер бился в окно, словно прося впустить его в комнату, полностью погруженную в напряжение.
Она смотрела на меня. Так умеют смотреть только избранные девушки, только королевы, особенные… не теряя своей гордости, удерживая корону, но выпрашивая, почти умоляя. Темнота помещения не могла даже на тон бледнее или темнее сделать её глаза. Чисто-голубые, пронзительные своей яркостью и поражающие глубиной. Она сидела на кровати, ни на секунду не стесняясь, лишь смотря только на меня. Только в мою душу.
В глубине твоих глаз не надо пищи,
Не надо сна.
Не надо мне ни миллионов, ни тысяч денежных знаков,
Если вдруг не придет весна
И все будет как прежде.
Не надо сна.
Не надо мне ни миллионов, ни тысяч денежных знаков,
Если вдруг не придет весна
И все будет как прежде.
Дождь снова заиграл по стеклу в догонялки. Я не выдерживал её небесных глаз, я почти сдался. Перевёл взгляд на окно и наблюдал, как дорожки одна за другой скатываются всё ниже… и ниже.
Гром. Молния осветила её нагие плечи.
Интересно, погода помнит, что сейчас лето?..
Она испепеляла меня. Становилось не по себе. Но Ино всё равно не увидит.
Так какая разница?
Она пододвинулась, смотрела долго и не отпускала, ловила в свои сети. Требовала.
Легкое касание плеча. Ино проводит своими тонкими пальчиками по спине, нежно переключаясь на торс… я уже чувствую её горячее дыхание, её тепло.
Взгляд мой чистый и трезвый,
В первый раз отказал тебе в теплоте.
И ты скрыла красоту свою под одеждой,
Но даже так красивей была, чем все.
В первый раз отказал тебе в теплоте.
И ты скрыла красоту свою под одеждой,
Но даже так красивей была, чем все.
Кажется, она почти на грани. Я вижу, насколько она устала. Устала от этих отношений, от перемен, устала от такой жизни, от меня.
Целует. Пытается быть ближе. Абстрактная близость тел и пропасть между душами.
Она не верит, что между нами именно это.
Я встаю, бросаю на неё взгляд полный безразличия, точнее, так ей кажется. Даже её глаз недостаточно, чтобы увидеть меня настоящего. Даже её…
Пара шагов. Злится. В полнейшей тишине я слышу, как она сжимает простыню.
- Надо прекратить.
Не слушается. Встаёт и подходит, касается. Наша кожа не принимает друг друга. С каждым новым прикосновением нас обоих обдаёт жаром. С каждым новым взглядом становится не по себе. Это – болезнь.
Не отпускает. Продолжает и не собирается сдаваться. Снова прикосновения.
Шепчет.
- Не отпущу.
Забавно. Я усмехаюсь и отхожу на пару шагов, разделяю наши тела.
Нить оборвана.
Она, как кукла, оседает на кровать, словно заколдованная. В глазах стоят слёзы, оттого их голубизна становится ещё красивей.
- Я не требую твоего разрешения.
Смотрит с ненавистью. Молчит и надевает платье. Шёлк на голое тело.
Прекрасная.
Для многих ты кажешься недосягаемой, другие называют тебя бесчувственной, третьи считают безвкусной.
Но вот же всё - Всё в этих глазах. Только посмотрите туда, разве не ясно, что она сейчас испытывает?
Дурочка. Думает, что отпугивает своим льдом, так оно и есть, но, если пробраться через эту корку, – всё как на ладони. Я чуть не назвал её искренней.
- Уходи, - спокойно говорю я.
Срывается. Я вижу это в глазах.
- Принципы – звук. Пустой и ненужный. Ты прогоняешь меня разумом. Где твоё сердце, Учиха? – усмешка и лёд. Её мимика – фальшивка. Придуманное поведение, ложное превосходство.
Похожи?
- Шутить решила?
Очередная вспышка.
- Я не буду принимать за любовь – это.
- Что это?! – почти кричит. Я довожу её. Её…
- Близость.
Уже почти на выходе накидывает извечную куртку.
- Надеешься задеть меня тем, что нас связывает только секс? Я не та, с кем эта дешёвка может прокатить.
Усмехаюсь.
- Не думаешь, что я серьёзен?
Глупо.
- Я вижу тебя. Тебя настоящего.
Усмешка, краткая, но самая что ни на есть задевающая.
- Столько уверенности.
Связь, игра взглядов, разговор душ. Мы понимаем друг друга без слов.
Мы признаём всё за ложь и театр, за маски и роли, которые уже давно розданы.
Но пока это не будет оглашено вслух, оно не вступает в силу…
Парадоксально и не совсем нормально. Невменяемо и чуть сюрреалистично. Она закрывает дверь своим ключом. Ничего не изменилось.
Будем играть.
Ночь за окном становилась утром,
Также молчал телефон любой,
Но лучше так, чем больно и мутно,
Это название любовь.
Также молчал телефон любой,
Но лучше так, чем больно и мутно,
Это название любовь.
Прекратится ли это когда-нибудь? Она оставляет за собой незаправленную постель, плотно закрывает дверь и уходит к себе.
Всё это уже настолько банально, что я могу назвать это лишь распорядком дня. Чтобы не выглядело так обидно.
Тучи расходились. Гром и молния сменяли друг друга, но дождь пропадал и растворялся в синеве. От чёрноты бескрайней и манящей всё переходило в яркие, голубые тона чистого, беспрекословного и неуловимого неба. Минуты кажутся секундами и, медленно переплетаясь с воспоминаниями, дают полную картину бытия.
Близость – наша игра.
Сколько она может продолжаться?
Так хочется закончить, и здравый смысл кричит об этом. Задыхается, срывает голос… а я стою и смотрю на голубизну неба там, где восходит солнце, и вспоминаю её глаза.
Такие бескрайние и всегда чистые. Ледяные, но самые тёплые.
Она кажется мне королевой, и я почти согласен стать её слугой.
Но лишь полуулыбка освещает лицо, и я, выключая телефон, ложусь обратно в постель.
Этой ночью мы снова потеряем друг друга.
Потеряем, чтобы найти.
И я подошвы стер, бежав,
Она меня сожрала всего,
Но я тащился в ее зубах,
Улыбался ударам.
Она меня сожрала всего,
Но я тащился в ее зубах,
Улыбался ударам.
Утро отличается от ночи тем, что можно сослаться на сон. Спутать реальность и фантазию. Перенестись в сновидения.
Прохлада воды – вспоминания. Всё снова идёт по тому самому извечному расписанию.
Я выхожу из квартиры и точно знаю, что через два часа мы снова встретимся.
Разве важно, кто из нас первым придёт?
Говорят, что отношения отличают от игры тем, что абсолютно не важно, кто и когда попросил прощения, главное – что влюблённые снова помирились.
Какая чушь.
Офис встречает унылостью и серостью. Её глаза поражают и не дают вздохнуть.
Я озабочен.
Выжидаю обед и вновь ухожу.
Отыскиваю её в квартире. Она всегда остаётся и долго-долго думает. Нет, плачет. Нет… Плачет она только со мной.
Открывает дверь, как всегда, по ошибке не посмотрев кто это.
Почти удивлённая.
- Ты хотел закончить всё это.
- Я не настолько эгоистичен.
Она усмехается и, заправляя светлые пряди за ухо, подходит ближе. Смотрит.
- Ты говоришь, что вы – разные.
Молчание.
- Я поняла, о чём ты.
Я изображаю удивление. Чтобы она не думала, что я настолько бесчувственен.
- Ты слишком серьёзен. Говоришь об игре, но на самом деле ищешь одну. В этом и есть ваше отличие. Ты спокойнее.
Усмешка.
- Столько времени прошло, а ты только сейчас начинаешь понимать.
- Я не виновата, что ты прячешься за масками…
Смотрит, изучает, наблюдает. Подходит ещё ближе и касается губами шеи. Выдыхает.
- …каждую секунду.
Всего пара минут.
Мы сидим у неё, и она ставит чайник, открывает окно, и мне почти кажется, что сейчас утро и мы просто пьём кофе после пробуждения…
- Итачи…
Перевожу взгляд на неё.
- Абсурдно, но… я хочу быть с тобой.
Я молчу и пытаюсь подобрать слова. Говорить с ней порой бывает сложно.
- Ты ведь понимаешь, что это никогда не приведёт к чему-то серьёзному. Нам двадцать пять, Ино, нормальные люди уже рожают детей. А мы всё играем в это…
Она злится. Резко разворачивается и смотрит на меня, почти умоляя, чтобы я замолчал.
- Это. Ты имеешь в виду близость? Так не она ли ложится в начало всяких отношений? Почему ты не хочешь понять, что у нас всё по-другому? Почему ты не желаешь отвергать навязанные с детва ярлыки?! Почему ты считаешь, что «это» не может сойти за любовь?!..
Молчу и слушаю, как она орёт. Слишком громко, но соседи уже привыкли. Ино сильная, но порой слишком ранимая. Уже попросту привыкшая к этой игре, как и миллионы других. Но ведь всему есть свой предел.
- Бесполезно.
Я встаю и закрываю дверь, проходя в спальню. Щёлкаю замком и опрокидываюсь на кровать с книгой в руках. У меня есть ещё полчаса обеда. У неё - ещё целый день думать.
Был обречен на пролет,
Но дарил себя с жаром ей,
Доверялся обману,
Ведь она так складно врет,
Когда у ее дверей мне не хватает тепла ее батарей,
Глаза людей превратились в глаза зверей,
Но дарил себя с жаром ей,
Доверялся обману,
Ведь она так складно врет,
Когда у ее дверей мне не хватает тепла ее батарей,
Глаза людей превратились в глаза зверей,
Тепло и уют. Молочная скатерть с красиво сложенными зелёными салфетками. Домашний ужин и она, такая почти невинная и ужасно милая. Я слежу за каждым её движением, легким, словно крыло бабочки. Когда я говорил об идеальной жене, я представлял себе именно такую женщину…
Она улыбнулась и поставила передо мной тарелку, присаживаясь рядом.
- Итачи.
Я оторвался от еды и перевёл взгляд на неё.
- Знаешь, у нас скоро годовщина.
На моем лице полуулыбка.
Мы встречаемся уже год. По три-четыре раза в неделю. Иногда я ночую у неё, иногда она у меня. Рин думает, что я её люблю. А она любит меня. Эта женщина почти представляет нашу семейную жизнь полную красочных моментов и счастливых деньков.
- Ты хочешь какой-нибудь подарок?
Смотрю на неё. Всё в лучших правилах эстетики. С ней я всегда в выигрыше, всегда на высоте.
Она даже не пытается взглянуть на меня, даже на секунду.
Зачем я всё это делаю?...
- Я хочу, чтобы ты появлялся у меня почаще.
Я молчу, проглатывая очередной кусочек курицы. Она прекрасно готовит.
- Работа. У меня много работы.
Она понимающе кивает и ставит цветы, принесённые мною, в вазу.
Этот дом почти не тронут скандалами. Здесь всегда как-то до тошноты уютно и приятно. Этот дом, наверное, единственное место, где я почти не думаю об Ино.
Связать свою жизнь с этой женщиной?..
Нет. Не хочется забирать жизнь у той, кому я не могу не изменять даже будучи не связанным узами…
[c]***[/c]
Ино позвонила через две минуты, когда я прикрыл дверь этой квартиры.
Она словно чувствует, когда я забываю её…
- Знаешь, да. Давай прекратим всё.
Усмешка трогает мои губы.
- Ты так быстро меняешь свои решения, - констатирование факта. Я останавливаюсь на одном из пролётов.
- Я устала. Просто устала. Я ведь знаю, что ты сейчас… где-то там. Да, я соглашусь - эта близость ничего не даст ни тебе, ни мне. Давай будем строить свои жизни… отдельно.
Я вслушивался в каждое слово и пытался не выдать свою усмешку. Пытался спрятать сарказм.
Спокойствие. Именно за это она выбрала меня. Именно из-за этого холодного спокойствия.
- Хорошо. Давай будем строить жизни.
Молчание. Оно напрягает, особенно по телефону.
- Не приходи ко мне больше.
Я усмехнулся. Нажав сброс, я повернулся к двери, которую закрыл пару минут назад.
Упорный стук. Она открыла.
- Ты не возражаешь, если я сегодня останусь у тебя?
Улыбка озарила её лицо, покоряя.
Мы вновь вернулись на кухню, где светил мягкий и тёплый желтоватый цвет.
- Рина?
Она тут же повернулась. Внимала каждому слову и была полностью в моей власти.
- Может, нам пора начать совместную жизнь?
Столько надежды, столько тепла в её взгляде.
Мне было даже немного жаль её, Рину, которая любила меня за то, что я просто лгал ей. Ведь она верила всей этой наигранности и фальши…
Бежал в жаркие страны,
Но даже там она напоминала о главном мне:
С ней очень больно быть слабым
И невозможно быть грубым, оставшись собой в цене.
Но даже там она напоминала о главном мне:
С ней очень больно быть слабым
И невозможно быть грубым, оставшись собой в цене.
Завтраки, домашние обеды, романтически ужины, походы по магазинам и её улыбки - всё это было нашей совместной жизнью. Она называла её «семейной» и улыбалась всякий раз, когда я смотрел на неё.
С Ино мы больше не виделись.
Ни разу.
Иногда мне хотелось позвонить ей. Порой я слишком медленно проходил мимо её дома.
Я пытался поймать её случайно и не специально. Я хотел бы перекинуться нашими фразами и отобедать в бистро, потому что Ино, в отличие от Рин, не умела готовить. Ино вообще больше была похожа на любовницу. На самую лучшую из всех любовниц, которые есть… и именно из-за этого я и не хотел, чтобы она являлась таковой.
Либо полноценные отношения – либо ничего.
В этой жизни я наигрался.
Я шёл домой с букетом цветов, мы как раз праздновали годовщину. С Ино мы никогда не праздновали круглые даты…
Меня порой бесило это сравнение, но я ничего не мог с собой поделать. Ино и Рина были двумя частями одного целого. Одной целой моей жизнью, и я не мог спокойно взирать на то, как одна из них занимает больше места в ней, чем другая.
Я вновь проходил мимо её дома. Не стал тормозить, лишь обернулся и посмотрел в её темное окно.
Наверняка у неё тоже кто-то был.
Кто-то, о ком я не знал, и, возможно, никогда не узнаю.
Было немного противно от этого, но от осознания собственной подлости вся ревность тут же пропадала.
Рина сейчас снова встретит меня на пороге. Снова.
Это как замкнутый круг, из которого я не смогу выбраться, если только не разобью чьё-то сердце.
***
Я иногда вспоминал все наши разговоры. Абсолютно все, которые когда-либо были. Какими бессмысленными бы они ни казались, я помнил. Память штука сложная и от нас практически не зависящая.
Иногда, когда мы вместе с Риной кушаем или смотрим телевизор… почти всегда я упоминал Яманаку. Вначале Рина смеялась, ей нравились наши шутки. Но позже она поняла, кем являлась и является до сих пор Ино. Тогда я решил, что не стоит больше и слова о ней говорить. Как бы мне ни хотелось упомянуть её…
***
Порой мы становимся зависимыми. Чаще всего, сами этого не осознавая полностью. И порой мы меняемся ради одного человека. Это почти неправильно, потому что не стоит подстраиваться под мир, мир должен подстраиваться под тебя. Ломаются только слабые люди. И влюблённые. Любовь это тоже своеобразная слабость.
Как-то раз я понял это. Когда мы, наверное, впервые говорили с Риной по душам. Тогда она сказала, что я изменился. Где-то после первого полугода нашего совместного почтипроживания. Она сказала, что я перестал быть грубым, сказала, что я повзрослел. В тот момент она разлюбила меня, потому что её всегда привлекала моя грубость и несдержанность. Тогда она разлюбила меня и одновременно с этим поняла, что я стану хорошим мужем. Таким добрым, чуть нежным, невероятно понимающим. Она сказала, я был похож на одомашненного кота, каплю отпугивающего, но тем не менее мурчащего.
Она смотрела на меня и улыбалась. Как улыбалась изо дня в день всё это время.
И тогда я понял, что всё это было игрой. Длинной, но бессмысленной.
Она была со мной, потому что считала меня лучшим, но не любила.
А я был с ней, потому что считал подходящей, но никогда даже не думал, что смогу питать к ней нечто светлое.
Так забавно.
Тогда, как-то без особых чувств, с утра я просто ушёл оттуда. Даже не стал заморачиваться о таких второстепенных вещах, как одежда или деньги…
Мне просто хотелось выбраться из двухлетнего красивого, почти правдивого вранья.
Я упаду в ее сети,
Я за оттенки ее пропаду из любых миров
И никогда не убежусь в ее смерти,
Ведь её сердце - мой дом...
И тогда улица кажется не совсем улицей, прохожие – не прохожими, а жизнь и вовсе игрой.
В то утро, ещё в пять часов, я уже шёл по опустевшим, точнее, ещё не заполненным тротуарам. Я всегда знал, что все дороги ведут к ней, к её дому, как ни забавно, но это было не обычным преувеличением. Она жила в центре, но именно там, где народу всегда поменьше. До неё я добирался за считанные минуты, и наверняка это не раз сыграло со мной злую шутку. Но сегодня не тот день. Я хотел немного побыть в одиночестве и разобраться, пересиливая неимоверное желание побыстрее оказаться в её маленькой, но ужасно родной квартире.
Кто она, кто я? Кто мы?
Что же Судьба делает с нами, или же это Жизнь?
Я бы хотел иметь семью с женой вроде Рины и парой детей, таких маленьких и постоянно шныряющих из угла в угол и говорящих мне «Папа», тогда, возможно, я был бы доволен этой жизнью. Но Рины нет так же, как детей и «папы», есть Ино и бесконечные мысли.
И одна теорема, не требующая доказательства: мы никогда не сможем стать семьёй.
Аксиома.
Прохожих становилось всё больше, и от нежного солнца и ярких небес не осталось и следа: всё вокруг покрылось ослепляющим светом полудня.
Возможно, это и было лучшее в своём роде время для встречи.
Ты открыла, но я упал на порог.
И пахли обожженные крылья пеплом.
Рваная душа потеряла толк,
И фразы все утонули под горлом где-то.
У Яманаки звонок был тихим, но она всегда открывала. Так и сегодня, не посмотрев в глазок, даже не одевшись, она открыла.
Мы встретились взглядом, холод её голубизны меня слегка настораживал, но позже было ясно, что я просто… отвык от неё. Привык к теплу и наигранности и совершенно забыл ту, реальную девушку, реальную Ино.
- Ты что-то забыл? – её бровь грациозно приподнялась вверх. О да, я помню, как именно такой я её встретил впервые… а потом начал ломать. Всё. Принципы, интересы, порядки, мысли… она всё реже надевала свою маску, которая абсолютно всех заинтересовывала. Возможно, она решила, что это бессмысленно, может, устала, или вообще что-то из ряда вон выходящее, просто захотела открыться.
- Да, книгу, которую читал.
Ледяная усмешка.
Да, пожалуй, я слишком долго отсутствовал, она успела прийти в себя, даже более того.
- Она была настолько интересной?
- Знаешь, я купил ещё пару книг, но ни одну не смог прочитать до конца, зная, что где-то лежит та, самая интересная.
Полуулыбка.
- Она в большом стеллаже на третьей полке. Я пока заварю кофе.
И снова обычно, точнее, обыденно. И наплевать, что сейчас полдень, что в это время обедают на работе, в спешке, а не пьют кофе в квартире, только скинув одеяло.
Может, не таким ты меня ждала,
Но я не расскажу, как к тебе стремился,
Ведь мне будет все равно уже, жаль что так.
И кто-то смелый расскажет мои слова.
Ты улыбнешься, я снизу тебя увижу,
Поняв, что я счастлив в твоих ногах.
И даже в них я впервые так близок,
Так спокоен и жив, как ребенок стал
Но я не расскажу, как к тебе стремился,
Ведь мне будет все равно уже, жаль что так.
И кто-то смелый расскажет мои слова.
Ты улыбнешься, я снизу тебя увижу,
Поняв, что я счастлив в твоих ногах.
И даже в них я впервые так близок,
Так спокоен и жив, как ребенок стал
Небо уже расцвело нежными, почти белыми оттенками голубого и желтого, а мы так и не ложились. Очередная кружка терпкого кофе была поставлена на стол, очередные слова были сказаны. Как обычно.
Мне нравилась такая обыденность, да и другого выхода не было. Тот замкнутый круг, из которого мы бежали, не выпускал нас. Когда-нибудь я снова решу всё прекратить, захочу поставить точку и, возможно, уйду. Возможно, мы не будет видеться год или два, всё зависит от обстоятельств. Но потом мы снова встретимся, снова не сможем противостоять этой близости, которая стала привычкой, приятной или не очень… без разницы. Наши желания не берутся в этот холодный расчёт. Она никогда не будет носить обручальное кольцо, я никогда не буду обедать дома, ведь всё это относительно, хоть и бесконечно. И за каждым скандалом будет перемирие, и за каждой привычкой последует ломка… Бесконечность поймала нас в свои сети и не отпускает. Да и не отпустит никогда.
Любовь?..
Не стоит громких слов, они лишь убивают, дарят надежду, которая никогда не оправдается, заставляют быть верным, тем самым предавая ещё больше.
Близость. Просто близость.