Название: На расстоянии. Осмысленное продолжение «Прощайся с будущим»
Автор: Dina)
Бета: Мид.
Персонажи: Наруто/Саске, Ино.
Жанры: слеш, ангст, что-то от романтики и драмы.
Предупреждения: изложение в письмах, POV Наруто, почти не зависим от первой части.
Рейтинг: R.
Дисклаймер: Кишимота, Джоэл Лейн – вдохновитель.
Статус: закончен.
Размер: мини.
Саммари: Этот город слишком мал, чтобы спокойно находиться в нём и не думать об Учихе.
От автора: Для Карин.
История создания.
***
Пустой поезд мчится по рельсам,
исчезая в ночи.
От голубого к черному,
попрощайся с будущим,
оно уже не вернется.
«На расстоянии»
исчезая в ночи.
От голубого к черному,
попрощайся с будущим,
оно уже не вернется.
«На расстоянии»
Привет. Я вроде обещал не писать, но тебе разве не интересно чем я занимаюсь?
И ты вроде обещал позвонить. Позвонить, когда приедешь обратно. Уже второй месяц, ты разве не задерживаешься? Да, глупая забота, но ты ведь даже адреса не оставил.
Ты вообще ничего не оставил, что за чушь?
Ненавижу тебя временами, я тебе не говорил? Ненавижу за то, что ты делаешь ровно так, как делаешь.
Кто ещё мог уехать вот так, бездарно? Хах, кто ещё мог так бежать. Вроде как не предательство, скорее уж сложившиеся обстоятельства. Если бы я не знал правду.
О том, кто чьих прикосновений больше боялся.
Будешь усмехаться, при прочтении. И прочитаешь ли вообще? Если оно таки дойдёт, не выбрасывай его. Я ведь разобьюсь в лепёшку, чтобы добыть твой тамошний адрес.
Так что дочитай до конца.
Я уже жалею о своих словах - к чёрту песни, к чёрту твою музыку, тот пробирающий насквозь звук, что производят твои пальцы, касаясь струн. Всё это нахрен не нужно, если ты для этого уезжаешь на два месяца чёрти куда.
Обещания на ветер бросаешь…
Делаешь из меня какую-то слишком влюблённую женщину, ожидающую своего слишком ветреного мужчину.
Или на ошейник посадил? Или я сам себя посадил около твоей двери? Охранять. Ждать. Любить.
Если честно, слишком часто мимо твоего дома нарезаю круги. Я тебе не верю и не верю в то, что ты позвонишь, когда снова ступишь на мраморный пол вокзала. Если бы я знал, что эта чёртова музыка заберёт тебя с концами, я бы переломал все твои колонки, басы, все струны бы порвал.
Ты бы меня возненавидел. Наверное, даже сильнее чем я ненавижу тебя за весь этот бред?
Что за собака! Глупая псина.
Это женщины способны ждать и что-то ещё делать… а какого чёрта я этим занимаюсь – не понимаю.
Помнишь «На расстоянии»? Конечно, ты помнишь. Ни одна песня не вызывает в тебе столько эмоций. Да что там… ничего не вызывает в тебе столько чувства, сколько этот подарок. Единственный в своём роде. Учиха Саске, способный на столь сильное чувство… до чего же она тебя зацепила.
Так вот. Ты не думаешь, что это символично? Мы вроде сейчас за много километров друг от друга. В той песне будущее перечёркивали. Собственными руками.
Есть ли что-то хуже ожидания? Если честно я думал, что ничего хуже ненависти к тебе нет. Но ожидание – страшная, гадкая и неприятная вещь. Она сжирает изнутри, понимаешь? Ожидание всегда держит тебя в напряжении. Знакомые силуэты около твоего дома – самое странное ощущение из всех, что я когда-либо испытывал.
Я готов был подбегать к этим незнакомцам и еле сдерживался, чтобы не заорать в голос, понимая, что это всё-таки незнакомцы.
Ну, тебе интересно узнать, что тут у нас, в городе, котором ты родился?
Он такой же маленький. Хотя о чём это я, прошло чуть больше месяца… чёртово время играет с нами во всякие непристойности.
Интересно я говорил тебе когда-то столько слов?
Ещё больше интересно – слушал ли ты когда-нибудь столько? Да и вообще ты меня слушаешь?..
Помнишь то озерце, на котором ты мне говорил про «расстояние»? Ты тогда, кажется, с головой опустился в воспоминания. А потом всё полетело к чертям, и я не спросил у тебя всего того, что следовало спросить. Какой была та девушка? Почему ты её так любил?
Почему ты так боялся? Чёрт возьми, чего ты так боялся?!
Мнения общественности? Но не валить же из-за этого чёрт знает куда, Учиха!
Или ты боялся чувствовать? И ничего, что вокруг есть люди, что у них как минимум есть обида, как максимум – сердце, которое сделало скачок на одной из нот «На расстоянии», замедлило свой ход и приготовилось к остановке. Ты ведь почти убил меня.
Если сердце не остановится, то повседневность задушит.
В этом маленьком городке ужасно скучно без вашей чёртовой группы.
Да ладно. Просто я не могу привыкнуть к тому, что дома у меня пусто. Кто мне подкинет хорошей музыки?..
Я твою ложь читаю… через глаза, наверное. Да не знаю. Просто ты так на меня смотрел на вокзале, что-то обещал с выражением лица слишком жалким, жалким по отношению ко мне.
Ты меня жалел. Ты выдавливал из себя подобие улыбки и потом рассказывал про музыку. Опять. Опять сбегаешь от темы, опять сбегаешь от реальности.
Не потеряйся… или потеряйся.
Даже не знаю, что лучше.
Я бы обожал тебя за искренность, но это что-то из ряда вон выходящее. Твои манеры не позволят тебе меня обидеть, воспитание-воспитание…
Знал бы ты, насколько эти манеры меня выводят.
Жалость – худшее, что ты можешь испытывать ко мне. Лучше вообще забудь про меня и про все свои обещания, чем жалей бедную псину с грустными глазами.
Переживём.
В конце концов, всё проходит. И я это понимаю лучше тебя, который не забывает ничего. И постоянно поёт чужие песни.
Господи, почему я раньше не замечал, почему я не видел этого трепета…
Простишь меня за мою бездарность? За то, что никогда не подарю тебе песню?..
Хотя, кто знает… времени у меня теперь много. А ты приедешь и не узнаешь свою собаку, которая из верности научилась завывать в такт.
Или не верности? Может, привычки? Я не знаю, я не разбираюсь в чувствах. Но в этом я хоть чуть получше тебя. В этом мы похожи и подходящи – без названий и определений просто будем чувствовать.
Пообещаешь мне ещё пару вещей? Исполнишь пару просьб? Знаешь мои желания и просьбы – вещи настолько разные… я желаю одного, но знаю, что делать надо другое.
Вот такое самопожертвование.
Ты мной гордишься?
Гордишься тем, что я тебя лучше? Ещё чуть-чуть и сможешь взять пример.
С моей верности хотя бы.
И знаешь, раз уж твоя голова всё равно забита твоей безымянной девушкой с песней, грудью или ногами или не знаю, что именно в ней тебе нравилось – хотя бы телом останься верен мне. Нам. Честно, мне кажется, она стоит где-то неподалёку и рассказывает мне о тебе, о том насколько ты с ней был откровенен.
Я её почти так же сильно ненавижу, как и тебя.
И, кажется, ей тоже меня жалко. Наверное, у меня всё-таки очень грустные глаза.
*
Этот город слишком мал, чтобы спокойно находиться в нём и не думать об Учихе.
Это пришло мне в голову, когда я нарезал круги вокруг своего дома и натыкался на знакомые места и скамейки, с яростью пиная попавшиеся под ноги камни. Маленький город… маленький город, из-за величины которого я так быстро с тобой познакомился. Маленький настолько, что ты даже счёл меня почти подходящим. Я почти благодарен тому, что он такой небольшой.
Но сейчас, когда каждая дорога вела к нашему месту, я ненавидел его эту «маленькость».
Если бы был шанс, пусть даже самый ничтожный, выбросить тебя из головы, я бы это честно сделал. Но ты совершил то, с чем я никогда не смогу смириться.
Учиха подарил своей шавке слишком большую надежду.
Из-за этой надежды я не могу и не смею ничего забыть.
Время?.. Ну да, я теряю свою жизнь в этом ожидании; я ломаю свою судьбу, но разве кого-то это волнует?
Так странно, что у нас есть наши места. Я вспоминаю наши пустые шатания по городу и понимаю, что толком ничего ни дельного, ни романтического в них нет.
Романтики нет, твоих чувств и ответов нет…
Да чёрт возьми, что это вообще было?
С яростью пинаю очередной камень, попавшийся под ноги. Сворачиваю налево по направлению к центру. Там мы были реже всего, предпочитая полупустые окраины.
Поэтому многолюдный центр - это то, что мне нужно. Да, именно так.
Я смотрю себе под ноги, разглядываю непримечательный асфальт и рискую врезаться в прохожих, которые испуганно будут смотреть, во что я превратился без тебя.
Да ну их к чёрту.
Идти, идти, идти…
Искать тебя или пытаться убежать. Я не знаю. Это странное ощущение. Я до сих пор люблю тебя, Саске.
- Да чтоб тебя… - шипение сквозь зубы, после которого я понимаю, что надо перестать о тебе думать.
Как ты там учил? Подумать о погоде, музыке и том, что стоит приготовить на ужин.
Слишком солнечно, слишком тихо и полуфабрикаты в холодильнике.
Если бы была возможность... то я бы хотел излечиться от тебя. Слишком сложно тебя любить. Слишком невыносимо.
Я заблудился в переулках и, наконец, вышел к твоему дому. Маленький город… чертовски маленький город. Ты оставил мне ключи. Я не знаю зачем, вроде никаких живых существ, требующих кормежки, у тебя не было… Ну, кроме меня.
Я бы зашёл. Но я слишком боюсь остаться.
И наедине с твоим извечным бардаком на столе, к которому я не смею прикасаться, ждать, когда же ты, наконец, приедешь.
*
Ты не ответил. Да что с тебя можно взять? Я и не ждал. Ты бы просто не стал тратить марки на то, чтобы послать мне одинокое, но полное издёвки «Хм». Учиха Саске не умеет отвечать на чувства. Учиха Саске вообще не умеет отвечать. Кстати, твоя совершенность ставится под вопрос если учесть то, что ты настолько социопатен. Ты, наверное, боишься жизни ещё больше чем я…
Но это не помешало мне тебя полюбить. Дурацкое чувство. Что вообще может помешать любви?
Саске, тебе знаком страх? Странный вопрос, не правда ли? Но мне иногда кажется, что твоя обособленность от мира проявляется и в таких общепринятых явлениях как страх…
Общепринятых. Ты и общепринятость. Забавное сочетание.
Я не знаю, откуда взялась эта странная мысль, но очередной раз среди ночи я думал, что сойду с ума.
Ты ведь сейчас чёрти где, чёрти с кем. Но какая разница, ты ведь вернёшься…
Но я и позабыл, зачем ты туда уехал.
Покорение мира, да?
А если у тебя получится? Чёрт возьми, я больше всего в жизни боюсь, что у тебя это получится. Я ни капли удачи не желаю!
Не разрушай моё счастье. Только не таким образом…
Только не среди толпы людей, которые любят тебя так же сильно как я.
Представляешь ты стоишь на сцене… популярный. Всеми любимый. Под тобой сотни людей, я затерялся где-то в них, в этой толпе твоих фанаток, а ты меня даже не пытаешься найти.
Ты будешь исполнять свою чёртову музыку на гитаре, к которой сейчас прикасаешься в сотни раз чаще, чем ко мне, и совершенно забудешь в свете софитов, что где-то там стоит твой щенок. Ты возвращаешься в это огромное и холодное здание вокзала, где сломалась тысяча судеб, ступаешь по ещё более холодному мраморному полу, с сумкой, гитарой, огромными наушниками, проводами… как всегда где-то в прострации. Тебя окрикивает твоя группа, вы смеётесь. Ты выходишь на улицу и говоришь о том, что снова вернулся в эту помойку.
Но обещаешь, что вы скоро рванёте в мировое турне.
Ты, наверное, в какое-то момент вспомнишь, что должен был что-то сделать, смутная мысль, на секунду пронесшаяся у тебя в голове.
Настолько смутная, что ты ни черта не вспомнишь и будешь дальше посмеиваться над городом и ловить такси, потому что теперь у тебя есть деньги.
А потом мы с тобой встретимся на какой-нибудь вечеринке, а я чуть не сойду с ума трижды от того, что глупая галлюцинация окажется тобой. На пару секунд. А потом я просто всё пойму.
Но на твой концерт я всё равно приду. Я ведь люблю твою музыку столь же сильно, сколько ненавижу её превосходство надо мной.
Я буду стоять в толпе, а ты на сцене.
Кстати, что там с твоей девушкой? Столько вопросов… почему ты её не найдёшь?
Господи, да ты помешался на ней, чёрт знает сколько времени ты на ней помешан. Но теперь ты сможешь её найти.
Какая тебе девушка откажет?
Какой парень откажет сделать тебе минет в ближайшей подворотне?
Да будь он хоть трижды натуралом.
Учиха, ты почти бог. Это «почти» растворится, когда ты выйдешь из вагона, который уносил тебя от меня.
Поэтому, Саске, я тебя так ненавижу. Надо было ещё там, на вокзале всё сказать.
Зачем ты мне что-то пообещал?..
Ты что, повёлся на этот блядский взгляд печальных глаз?
Я не знаю, может тебе нравится… может тебе действительно нравится смотреть на меня, такого жалкого. Так всегда. Сильный чувствует себя сильным лишь в тот момент, когда рядом с ним есть тот, кого надо защищать.
Это чувство можно оценить кучей денег. Ты знаешь, сколько люди отдают денег, чтобы кто-то потакал их почти садистским наклонностям?
А я вот такой. Бесплатный и безлимитный.
Хах, ты меня, наверное, даже ценишь за это.
Саске, если… если ты действительно написал про нас песню то я… я рехнусь.
Ты ведь посвятишь мне её? Нет, не из жалости! Заткнись!
Я не хочу твоей жалости!
Я знаю, что ты только так умеешь отвечать. Тебе нет равных в музыке.
Знаешь, я могу писать тебе кучу писем. Настолько много, что, в конце концов, они даже не станутся лентой, чтобы не валяться по полу твоей коммуналки. Там будет мелко и невнятно описано о том, как я тебя люблю.
Но тебе хватит и чёртовой салфетки, чтобы всё сказать.
Ты ведь постоянно писал на салфетках и никогда мне их не отдавал. Я каждый раз не вносил этого. Но ты вряд ли когда-нибудь поймёшь всю драгоценность подобных мелочей.
Боже, Учиха, твой талант обошёлся тебе слишком дорого. Твой идеальный слух оставил пробоину в твоём итак чёрством сердце.
*
Я смотрел на трезвонящий телефон и долго не мог понять, что же всё-таки происходит. Спросонья голова отказывалась воспринимать номер старого друга.
- Алло? – слишком неуверенно. Я, кажется, почти разучился говорить.
- Наруто? Включай телик быстрее! – Киба был слишком бодр и весел, настолько, что я лишь вымученно улыбнулся и потянулся за пультом.
- Что там такое?.. – без особого энтузиазма нажимаю на кнопку включения.
- Саске! Там Саске с группой! – я слышу отдалённую и искажённую музыку, кажется, исходящую из его телевизора. При имени «Саске» меня бросает в дрожь. Так будет всегда, когда я слышу его имя.
Так будет всегда, когда я буду понимать, что он ответил.
- Ну что видишь, четвёртый канал?..
Киба не унимался. А я не мог выговорить и слова, узнавая в тени на сцене его силуэт.
- У них первый транслирующий концерт. Конечно, только в нашем штате и только один раз, но это же охрененно!
- Я тебе перезвоню… - вымучиваю из себя и отключаю телефон, прежде чем он успевает возмутиться. Я заворожено смотрю на синий экран, где на сцене стоит Саске. Где на сцене стоит Саске, а под ним – люди, которые ещё его не любят, но это всего на пару секунд…
- Эта называется «Его рот». Раз. Два. Три. Четыре.
Когда он досчитал до четырех, я, наконец, понял, что произошло. Он словно дал лично мне время, чтобы опомниться. Я ошалело смотрел на экран телевизора и не мог отличить реальность от вымысла - в этой чертовой ТВ-коробке творилось что-то невообразимое.
Проигрыш. Ты слишком любишь этот пробирающийся под кожу звук, чтобы не отдать ему главную роль.
Но нет, нет, не сейчас… я хочу услышать слова. Слова, которые ты никогда мне не показываешь, слова, которые ты всегда держишь у себя в голове.
Признания, которые ты никогда не произносишь вслух…
- Он ласкает мою шею рукой, – его чуть грубоватый голос пронизывает моё тело. Будто он вовсе не за сотни километров и телевизор вовсе не старая барахлящая коробка. - Я опускаюсь на колени между его ног…
Я вижу, как толпа медленно сходит с ума. Почти не верит, что этот псих оказался геем, но явно все впали в эйфорию его голоса и взгляда.
- Не могу проглотить, не могу выплюнуть, - ему не надо срывать глотку, чтобы вытеснить из головы всё прочее. Его полушёпот превращается в грубый и властный тон. Я угадываю его черты, те самые черты, которые сводят меня с ума, те самые губы, которых касается почти нахальная усмешка.
- Этой ночью его имя на моих губах, - вкрадчиво произносит Саске, прежде чем его голос тонет в звуках гитары и визах толпы. О да, ты умеешь производить впечатления.
О да, я уже вижу, как их любовь вспыхивает ярким пламенем, касаясь губ и обжигая щёки
Ты стал богом, Учиха, ты только что стал для них богом.
Я до боли сжимаю кулаки. Я почти на пределе, но не в силах оторваться от экрана. Дрожью бьёт тело, а в ушах звенит этот протяжный баритон. Вкрадчивый голос. Яростные фразы. Вся твоя чувственность, вся твоя многогранность через звук.
Вся твоя любовь.
Учиха, ты... Свел меня с ума. Я не мог оторвать взгляда от плавных линий твоих губ.
- Я пью виски из его рта. Он пьет мое семя из моего.
Тебе наверняка не верят, когда ты рисуешь картину того, как искусно мы трахались. Ну и пусть. Раскрывай всю правду о себе и мне, раскрывай всю душу в звуке голоса, разбивай иллюзии в хлам. Господи, только не молчи. Я буду бесконечно тебя слушать.
Вряд ли есть какое-то конкретное определение моему состоянию – вряд ли словами можно описать мою к тебе любовь. Вряд ли можно сдержать то ли слёзы, то ли истеричные смешки, смотря на твой почти забытый силуэт. На твои жесты, без которых жизнь кажется чушью.
Ненавижу тебя. Ненавижу. Ненавижу тебя за то, сколько эмоций ты во мне вызываешь.
Ненавижу тебя за то, сколько любви ты вызываешь у них.
Но… это же твой ответ? Всякий разговор лучше молчания.
Я почти счастлив.
А эти удивленные люди вокруг меня ни за что бы не поверят, что он, да-да, Учиха Саске, пил виски из моего рта.
*
Я заходил к тебе. Ты как всегда собирался впопыхах и только сейчас я увидел, какой бардак мы оставили после себя.
Я там, где и положено быть собаке. Ошиваюсь возле твоей двери.
*
Телефонный звонок разрывал мой сон и, как позже оказалось, был вовсе не иллюзией. Я, чуть испугавшись, соскочил с кровати и принялся искать надоедливо трезвонящий аппарат. В общем хаосе учиховской квартиры сориентироваться было практически невозможно. Да я и до сих пор не мог привыкнуть, что нахожусь в ней, а не в своей не менее тесной коммуналке. С пару секунд приходя в себя и чувствуя предательскую дрожь в теле от того, что я нахожусь в квартире Саске, я всё-таки заметил на краю стола дребезжащее устройство.
- Алло, - почти запыхаясь и явно хриплым голосом произнёс я. Ответом мне был смешок, не потерявший своей язвительности даже за эти два месяца.
Мелкую дрожь от внезапно прерванного сна заменило помутнение. Мне казалось, взгляд мой на пару секунд затуманился, и я в поисках поддержки осел на кровать.
- Саске? Ты?!
- Да-да. Только вышел из вагона. Как ты там говорил… «Возвращаешься в огромное и холодное здание вокзала. Ступаешь по ещё более холодному мраморному полу…» я ничего не путаю, Узумаки? – он с издёвкой протянул мою фамилию, а я расплылся в странной, почти глупой, улыбке и залился краской. Мне было стыдно за свою откровенность в этих письмах, и не будь я таким счастливым, я бы наверняка винил себя в их написании.
- Впрочем, у нас ещё будет время поговорить об этих твоих почеркушках. Ты у меня?
Я хотел было ответить, но из-за тысячи мыслей, пролетавших в голове я не смог выдавить и слова ещё больше краснел и сжимал руку в кулак.
- Я приеду минут через двадцать. Может, чуть больше. Я голоден как собака…
- Да-да, я понял. Приготовлю что-нибудь. Приезжай быстрей, - смог, наконец, я изречь что-то дельное и в какой-то момент даже возгордился тем, что научился сдерживать эмоции. Хоть и плоховато, но…
- О, дак ты не совсем так обезумел. Говорить ещё не разучился, - Саске сдавленно рассмеялся, и тут я расслышал в полной мере шум колёс. Видимо, вагон отправлялся.
В груди что-то мучительно сжалось от этого странного звука, который отложился где-то на подкорке сознания.
- Отстань, Учиха. Я тебя жду.
Я был уверен, что Саске одобрительно кивнул, прежде чем сбросить.
А потом я замер в странном оцепенение. Всего двадцать минут. Какая чушь по сравнению с месяцами ожидания…
*
Billy Talent – Surrender
Я вздрагивал при каждом шорохе и не решался включать музыку, боясь пропустить его приход. Я хотел услышать, как он открывает двери подъезда и как топчется около квартиры в поисках ключей. А может, он даже будет ждать, пока я ему открою.
Конечно же, я ему открою. Я ведь действительно его жду.
О своих кулинарных способностях я старался не думать – какая к чёрту разница, если это сделано с любовью?
И если Учиха будет плеваться от этой наскоро приготовленной вермишели, я всё равно буду вталкивать в него ложку за ложкой, потому что я это приготовил специально для него.
В груди что-то постоянно обрывалось. Ожидание - странное и страшное чувство. Тогда двадцать минут тянутся невыносимо долго, и ты чего только не успеваешь перекрутить и перевертеть в голове, начиная от выражения лица Учихи и его первой фразы, сказанной тебе за такое длительное расставание.
Именно в этот момент ожидания я уже сто раз пожалел о каждой строчке своего письма и особенно о той искренности, с которой они были написаны.
Перебирая в голове все известные маты и вздрагивая при малейшем намёке на наличие живого существа в подъезде, я ходил по квартире туда-сюда, пытаясь понять, что же надо делать.
Убрать свои шмотки? Убраться полностью? Сделать вид, что и не жил тут две недели?..
За общим хаосом мыслей я не услышал шаги на лестнице. Лишь когда Учиха безуспешно пытался попасть в замочную скважину, я подскочил к двери и открыл её.
Мы встретились одинаково удивлёнными взглядами.
Нет, мы встретились даже почти одинаково успокоившимися взглядами.
Он – что наконец добрался до места своего покоя. Я – что наконец-то увидел человека, который был моим покоем.
Учиха скинул с плеч груз сумок и чехла с гитарой, чуть разминая шею и проходя в обуви на кухню.
Приветствия или что-то ещё более формальное не имело для него никого значения.
Он с любовным трепетом провёл руками по порядком запылившемуся музыкальному центру. Тут я осознал свой главный промах – нужно было заботиться об этом чёртовом металлоломе!
Нужно было привести в порядок его аппаратуру перед встречей.
Учиха включил один из своих дисков, наполняя квартиру глубоким звуком гитары и первыми почти неслышными словами вокалиста.
- Хоть эта поездка и была с «музыкальными деятелями», и по студиям мы потаскались достаточно, но ничего не заменит мне этого звука… - протянул он, наконец, оборачиваясь.
Я расплылся в улыбке, чувствуя, как подрагивают пальцы.
Галлюцинация, оказавшаяся тобой.
Я всё ещё не мог до конца осознать присутствие Учихи рядом, и лишь его извечная усмешка и нахальное, фамильярное поведение напоминали мне что он – не иллюзия.
Он снова вошёл в небольшой коридор, в котором всё ещё не в силах пошевелиться стоял я. Учиха сел прямо на пол, делая разминочные движения для своей шеи и указал на свободный кусок пола.
- Ты хотел узнать про «На расстоянии»? – он ловил мой взгляд, а я, понимая, что речь сейчас пойдёт о моих письмах, стремительно заливался краской.
- Я хотел узнать про девушку.
Плюхнувшись рядом с Учихой, я разглядывал комнаты, к которым всё ещё не мог привыкнуть.
И я не знал, почему Саске решил говорить тут – на пыльном полу коридора, не заботясь об обеде, который он, очевидно, хотел отпробовать. Может, в этом и была вся ирония Учихи – я никогда не мог понять мотивацию его действий.
- Мы познакомились на концерте. Вернее, как познакомились… просто постоянно натыкались друг на друга во время выступления какой-то приезжей малопопулярной группы, у которой оба очевидно чувствовали проклевывающийся талант. Череда случайностей начала забавлять, когда мы сели в один автобус, а позже - вышли на одной остановке. В то время я жил на окраине, чуть севернее нашей студии. Там было всего пара домов и было очевидно, что мы соседи.
Разве не глупо было упускать возможность общаться, когда у нас, я был уверен, идеально совпадали музыкальные вкусы?
Я внимательно слушал, в то время как Учиха периодически ловил мой взгляд и, понимая, что я не теряю интереса, продолжал:
- Мы не встречались. Я даже не помню, чтобы мы хоть раз нормально поцеловались, - он усмехнулся. – Понимаешь, насколько странным были эти отношения, если мы даже не переспали?
Я почувствовал укол то ли ревности, то ли обиды. Было очевидно, что Учиха не двусмысленно намекает на меня. Эта девушка превосходила меня во всём, и я снова чувствовал её почти призрачное присутствие.
- Мы интересовались всем, что было связано с музыкой. Книги, фильмы, выступления… на всё вместе. Она была на два года старше меня и хорошо играла на гитаре. Мне было шестнадцать. Услышав мою игру, она долго смеялась и говорила, что я бездарен. А после этого начала учить меня что и как надо проигрывать и даже притащила в студию своего друга. Она научила меня всему, что я умею сейчас. Она была гораздо более талантливой, чем я и «На расстоянии» - тому пример. Когда я первый раз услышал её во время репетиции, у меня что-то щёлкнуло. Я понимал, что эта песня была написана не просто так. А через неделю-другую она сказала, что переезжает. Да она и изначально жила проездом…
- Подожди, - я прервал его, кое-как вырываясь из тысячи чувств, что волной обрушились на меня. – Она ведь ещё не уехала, когда ты познакомился со мной?..
Наверное, в моих глазах на тот момент было слишком много надежды, потому что Саске как-то слишком иронично и почти с грустью усмехнулся.
- Да. Кажется, она уехала через год после нашего с тобой знакомства.
Я глубоко вздохнул. Это было самым главным. Точнее, это было самым неприятным. Та придуманная дружба тут же теряла хоть малейший свой оттенок с учётом того, что я ничего не знал ни о какой подруге.
Повисло тяжёлое молчание, разрываемое мерными аккордами, исходящими из кухни. Саске был расслабленным и чуть уставшим. Его волосы спутались от долгой поездки, а олимпийка была растянута в рукавах.
Потом Учиха поднялся, переключая музыку на что-то ещё более спокойное, чем было предыдущее и накладывая себе уже давно сварившиеся макароны.
Поставив на стол две порции, он подозвал меня, всё ещё находящегося в прострации.
Я чувствовал, что люблю в нём всё, и лишь убеждался в этом, рассматривая его правильные черты. Эту любовь не могла омрачить никакая правда, какой бы неприятной она не была. Я терял голову, смотря на него, и тут же прощал любую обиду. Или засовывал её куда подальше, лишь бы не показывать ему.
В этом не было никакого прока – любое проявление чувств к нему не вызывало ровным счётом никакой реакции.
- Наруто, ты, кажется, не понял сути «На расстоянии», - прервал молчание Учиха.
Я изумлённо на него смотрел.
- Прощайся с будущим, оно уже не вернётся, - вкрадчиво произнёс он. – Это было её прощание. Она не хотела, чтобы я хоть как-то стопорился на прошлом.
Учиха внимательно смотрел на меня и в его взгляде я читал что-то тёплое. Что-то странное и до того непривычное, что по спине пробежала дрожь.
- Последний вопрос, можно? – почти шёпотом произнёс я. Саске положительно кивнул.
- Как её звали?
- Ино. Ино Ямонака, - губы Учихи расплылись в странной полуулыбке, будто он предвидел этот вопрос. – Всё?
Я кивнул, поглощая вполне себе съедобную лапшу.
Музыка продолжала играть, и на какой-то момент мне показалось, что ничего и не было. Никаких двух месяцев странного ожидания, во время которых я слишком много думал. Не было и никакого поезда и вокзала, одинокой дороги домой и странного оцепенения собственной квартиры. Будто мы только что встали, ещё полусонные и отправились завтракать. Будто из ленты времени выстригли этот кусок «На расстоянии», когда мы находились за много километров друг от друга.
*
- Ты долго тут, у меня? – спрашивал Учиха, проходя по квартире и будто предаваясь каким-то только ему известным воспоминаниям.
- Недели две, я не считал… - отвечал я, падая на кровать. Мне всё ещё хотелось спать, и я всё ещё не до конца верил в происходящее. Возбуждение оставило после себя лишь странное чувство усталости.
- Останешься у меня?
Я кивнул и зарылся лицом в подушку. Потом, медленно понимая двузначность слов, незамедлительно поднялся.
- В смысле жить?
- В смысле жить, - подтвердил Учиха, расчищая свои излюблённый низкий подоконник, чтобы привести там всё к «порядку».
- Можно.
- Мне придётся уезжать. Часто, скорее всего.
Я чуть сжался, но надеялся, что он не увидел, насколько крепко я прижался к подушке и почти невозмутимо ответил.
- С обещаниями я справлюсь.
- Обещаниями? – Учиха изумлённо на меня уставился.
- Ага. Чтобы не с кучей непонятных фразочек, а с конкретикой. «Наруто, я вернусь через две недели. Жди меня», - парировал я.
- Как собаке. «Жди меня»… - размышлял Учиха. – Я ведь не настаиваю.
Я уткнулся лицом в подушку не желая выдавать красноту лица, которая неизменно появится после следующей фразы:
- Я всё написал в письме, Учиха, надо было внимательней читать…
Саске, очевидно затянулся и спустя пару секунд ответил:
- Да не переживай. Я люблю собак.
Я посмотрел на него, в очередной раз слишком притягательного и ещё более красивого сквозь пелену подступающего сна.
- Напиши песню про нас.
Он удивленно вздёрнул брови.
- Эй, я же написал уже! Не многовато ли для такой шавки? – он чуть возмущённо смотрел на меня, а я смеялся.
- А о чём ты ещё, собственно, хочешь писать когда у тебя есть я? – нарочито томным голосом произнёс я, закутываясь в одеяло и улыбаясь.
Учиха усмехнулся и пожал плечами.
В комнате бродил свежий воздух, переплетаясь со звуками из кухни, касаясь кожи, от чего на ней появлялись мурашки.
Может что-то и изменилось за эти два месяца. Я не знал точно. И я не слишком хорошо объяснял и слишком остро чувствовал, чтобы назвать всё это каким-то одним словом.
Наверное, если бы существовало какое-то определение всем этим чувствам, оно было бы очень длинным и непонятным. Хотя вряд ли что-то вообще могло вместить в себя столько эмоций.
Я засыпал от накатившей усталости, от слишком сильных чувств, а Саске рассматривал меня и записывал что-то в свой извечный блокнот.
Возможно, новый вариант «На расстоянии» или песню про то большое и странное чувство с непонятным определением.
@темы: Ино, повседневность, мини, Наруто, Саске, слеш, фанфики по "Naruto", ангст, драма